Тюремщик во дворянстве

15 суток — это максимальный срок, на который ОН по закону мог посадить «под землю». Но ОН решал вопрос с карцером быстро — тогда, в (2008 — 2009 годах) это называлось «подъёмом через матрас», то есть, ОН назначал 15 суток карцера, потом, после отбытия, заключенных (меня в том числе) поднимали вместе с их матрасами в камеры, в течение часа ОН назначал еще одну «пятнашку» и вперед — в карцер на следующие 15 дней. Некоторые бутырские заключенные находились по ЕГО воле в карцере многие месяцы.

Но и это далеко не все. Я могу о НЕМ рассказывать часами, сутками. Это существо чувствовало себя полновластным хозяином жизней тысяч сидельцев Бутырки. Скажу только о себе и лишь то, что смогу подтвердить — за почти два года я переводился из камеры в камеру более 60 (шестидесяти!) раз, больше года провел на, так называемом, «Воровском продоле» — спецблоке для воров в законе и особо опасных рецидивистов (четырнадцать маленьких камер с особо строгим режимом, отделенных от остальной тюрьмы). А подземный карцер стал моей «второй камерой» на весь период. И все это происходило по ЕГО личному распоряжению.

А теперь пора назвать его имя и нынешнюю должность. Это бывший начальник СИЗО «Бутырка» (ФКУ ИЗ-2 УФСИН РФ по Москве) Дмитрий Викторович Комнов (фото). Конечно, через пять лет после освобождения можно было плюнуть и забыть, стереть из памяти его лицо и то, что он творил с людьми, которые даже еще были не осуждены. Но намедни произошло событие, после которого я не смог промолчать.

Так вот, недавно этот самый Дмитрий Комнов благополучно стал членом Общественной Наблюдательной комиссии по городу Москве. То есть, он теперь будет, как сказано в законе, «контролировать соблюдение прав человека в местах принудительного содержания в г. Москве». Итак, экс-хозяин Бутырки Комнов будет теперь следить за правами заключенных в той же Бутырке, и не только. Для меня это звучит примерно также, как Чикатило — главный защитник жертв насилия.

Для более точного понимания ситуации приведу лишь краткую выдержку из «Закона об Общественной наблюдательной комиссии»: «Общественный контроль и содействие лицам, находящимся в местах принудительного содержания, осуществляются на основе принципов добровольности, равноправия и законности… При осуществлении общественного контроля и содействия лицам, находящимся в местах принудительного содержания, не допускается вмешательство в оперативно-розыскную, уголовно-процессуальную деятельность».

А теперь расскажу некоторые подробности о том, как пересеклись мои пути с «нынешним защитником прав осужденных и заключенных в Москве» гражданином Дмитрием Комновым, тогда, в 2008 и 2009 годах, возглавлявшем СИЗО «Бутырка».

В январе 2008 года я был заключен под стражу по сфальсифицированному обвинению в мошенничестве и вымогательстве и в марте оказался в Бутырке, куда был перевезен глубокой ночью спецконвоем. На первом же допросе я заявил, что вину не признаю, что все дело против меня сфальсифицировано по заказу и не имеет ни одного реального доказательства (что и было в действительности), и, соответственно, никаких показаний давать не буду. Следователь СК при МВД РФ А.Кисин, на скорую руку слепивший дело, сообщил, что меня в Бутырку перевели по его требованию и не просто так. ОН сказал, что с начальником Бутырки Комновым у него «свои договорённости» и, если я не начну давать признательные показания, то Комнов «запрессует меня по полной программе» и «я сам скоро прибегу с признанием».

Естественно, я послал подальше следователя Кисина и был отправлен в камеру. И, как оказалось, Кисин был прав — «гражданин начальник» Дмитрий Комнов сразу начал действовать. В тот же день в камеру ворвались оперативники с группой усиления во главе с самим Комновым и перевернули всё верх дном. Постели и одежда летели на пол, копии материалов из уголовного дела и жалобы на следствие разбрасывались по помещению, личные вещи топтались ногами и так далее. Потом, по распоряжению Комнова (именно начальник СИЗО отвечает за «перемещение» заключенных), мне устроили, так называемую, «камерную карусель» — каждые сорок восемь часов переводили из камеры в камеру, причем это происходило за несколько минут до отбоя. Ну, чтобы жизнь малиной не казалась. Итого, за четыре месяца я сменил десятки камер.

А после очередного допроса, летом 2008 года, когда я в очередной раз отказался признавать вину и сумел передать на волю «Открытое письмо» (впоследствии опубликованное), в котором рассказал о том беззаконии, которое творили следователь Кисин со товарищи, в дело вновь включился начальник Бутырки Дмитрий Комнов. Меня, ранее не судимого и тогда еще даже не осужденного, по распоряжению Комнова, перевели на, так называемый «Воровской продол». Как я уже говорил, это спецблок для воров в законе, особо опасных рецидивистов и злостных нарушителей распорядка — 14 маленьких камер особо строгого режима, полностью отделенных от остальной тюрьмы. Тогда там не было ни телевизоров, ни холодильников, а из цивилизации имелось только радио, по которому круглосуточно гнусавым голосом зачитывались «Правила внутреннего распорядка следственного изолятора».

И вскоре ко мне снова явился следователь А.В. Кисин и опять потребовал признаться в том, чего я не совершал. Я отказался. И тогда, как мне и пообещал следователь, ссылаясь на свою дружбу с Комновым, началась эпопея с карцерами и всяческими теремными взысканиями, которые в дальнейшем не позволили мне освободиться условно-досрочно. Начальник Бутырки Дмитрий Комнов выписывал мне взыскания, практически, ежедневно. Иногда чередуя их с подземным карцером. Кстати, о большинстве «взысканий» я узнал только впоследствии, обнаружив их в материалах моего личного дела. И как-то во время посещения моей камеры, Комнов процедил сквозь зубы: «Надо слушать следователя и признаваться, иначе ты у меня здесь сгниешь». А если у кого-то есть сомнения, то привожу материалы из «Личного дела осужденного Олега Лурье» за номером 4524:

А дальше началось что-то запредельное. В 2009 году по несколько раз в месяц в камеру, выбрав моменты, когда я был один, врывались вертухаи и наносили множественные удары, так называемыми, спецсредствами, выворачивали наизнанку все мои вещи, разбрасывали по камере или по коридору документы, личные письма. Разумеется, я понимал, что все это происходило по прямому указанию Дмитрия Комнова, считавшего меня уже своим личным врагом, которого ему не удалось сломать. А летом 2009 года начальник Бутырки, как-то зайдя в камеру с осмотром, сообщил мне, что теперь окончательно устроит мне «веселую жизнь» и, что я не увижу свободы еще долгое время.

Как я потом узнал, Комнов решил из меня, ранее не судимого журналиста, сделать «преступного авторитета», тем самым давая шанс следователям «вешать» на меня любые преступления.

Оказалось, какие-то загадочные психологи в содружестве с оперативными работниками, по команде Дмитрия Комнова, включили в моё личное дело весьма странный документ. Это «Психологическая характеристика», написанная якобы на основании негласного наблюдения за мной, каких-то неизвестных мне бесед и оперативных мероприятий (которых никогда не было!). Из этой «психологической характеристики» я впоследствии узнал, что обладаю «высоким социально-психологическим статусом среди заключенных», «высокой криминальной зараженностью» и «склонностью к протестным формам высказываний и поведению». И, соответственно, нуждаюсь «в особом контроле со стороны администрации». Вот этот удивительный документ:

И сразу же некими «оперативными сотрудниками» был подготовлен рапорт о том, что, оказывается, «заключенный Лурье отрицательно влияет на положительно настроенную часть спецконтингента» и «в поведении придерживается (внимание!!! Авт.) «воровских традиций». Вот так. И в качестве вывода предлагается «поставить на профилактический учет заключенного Лурье О.А., как склонного к дезорганизации нормальной деятельности учреждения». Перед вами тот самый рапорт, написанный, разумеется, на имя Комнова:

И в тот же день комиссией СИЗО «Бутырка» под председательством начальника подполковника Д.Комнова я был поставлен на «профилактический учет, как склонный к дезорганизации деятельности СИЗО». Короче, особо опасный бунтовщик, за которым необходимо постоянно наблюдать. И, разумеется, никакого УДО. И кстати, опять ложь Комнова — в документ указано, что я якобы участвовал в этом заседании комиссии. Но о том, что я имею «полосу» в личном деле, то есть, состою на спецучете, я узнал уже на этапе в колонию, когда конвой транспортировал меня, как особо опасного преступника, отдельно от других осужденных, не снимая наручников. Кроме того, обратите внимание — моей подписи нет на протоколе. А, согласно законодательству, я должен был ознакомиться с протоколом и подписать его.

Вот тот самый протокол, подписанный лично Комновым:

И это лишь малая часть того черного следа, который тянется за нынешним «защитником прав осужденных и заключенных» экс-начальником Бутырки подполковником Дмитрием Комновым. Сотни людей, прошедших через Бутырское СИЗО в период правления там Комнова, могут и готовы подтвердить мое каждое слово. Да что там «мое каждое слово»! Они, я знаю, могут поведать еще очень многое, гораздо более страшное, о том, что творил в Бутырке «гражданин начальник» Комнов.

Ах, да. Чуть не забыл. Оказывается, Дмитрия Комнова вдруг потянуло к Богу. Этот деятель, параллельно со всем вышесказанным, стал еще и богословом, без отрыва, так сказать, от производства. Он в прошлом году защитил диплом на кафедре Общей и Русской Церковной Истории на тему: «История храма Покрова Пресвятой Богородицы при СИЗО-2 УФСИН России по г. Москвы». Но ведь для того, чтобы замолить грехи совсем не нужен богословский диплом. Или в представлении Комнова и его коллег по ОНК этот диплом приравнивается к отпущению грехов недавнего прошлого?

А вот в недавнем интервью нынешний член ОНК Москвы и бывший бутырский «гражданин начальник» Дмитрий Комнов как-то поделилися: «Бывает, входишь к ним в камеру, видишь прискорбные лица и говоришь словами Писания: «Радуйтесь и веселитесь, ибо приблизилось к вам Царство Небесное!». Да уж, почти святой человек! А мне всё вспоминается, какие «радость и веселье» на протяжении почти двух лет организовывал для меня в камере будущий богослов и член Общественной наблюдательной комиссии Москвы Дмитрий Викторович Комнов. И не только мне.

И еще, мне бы очень хотелось взглянуть в глаза тому человеку, который выдвинул Комнова в качестве кандидата в ОНК столицы. Он, простите, либо дурак, не удосужившийся поинтересоваться прошлым кандидата, либо сделал это с какой-то своей, садистской целью, с определенным тайным умыслом. А иначе как можно понять то, что за соблюдением прав заключенных в той же Бутырке будет теперь следить человек, который еще недавно растаптывал эти права. В той же Бутырке.

Автор: Олег Лурье

http://www.sknews.ru/rubriki/main/72390-butyrskij-nabludatel-kak-turemshhika-naznachili-zashhishhat-prava-zakluchennyh.html

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад.

И ненужным привеском качался

Возле тюрем своих Ленинград.

И когда, обезумев от муки,

Шли уже осужденных полки,

И короткую песню разлуки

Паровозные пели гудки,

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

ПЯТЬ моих книг на ЛитРес: http://www.litres.ru/viktor-buyvidas/pesa-dlya-shpionki/, http://www.litres.ru/viktor-buyvidas/, http://www.litres.ru/viktor-buyvidas-8515579/

http://buividas333.livejournal.com/411678.html