Трагедия Южной Осетии. Свидетельства очевидцев: Зассеева Лиана Шалвовна
Зассеева Лиана Шалвовна,
ул. Героев, 83/16. паспорт Vi – ТИ 512 089, сотрудница Пограничной службы РЮО
Наш дом находится на южной окраине города, почти на границе. 7 августа с вечера весь дом собрался в безопасном отсеке подвала, старики, женщины и дети – все были там. В проходе поставили стулья, там сидели семнадцать человек. Некоторые уже четверо суток там сидели.
Ночью была страшная бомбежка. Утром стало чуть потише, некоторые вышли во двор, поднимались смотреть свои квартиры. Во дворе от попавшего снаряда загорелся сарай, огонь мог перекинуться на корпус, и мы начали его тушить. Вся южная стена нашего дома разрушена, ее вообще больше нету.
После девяти снова начался сильный артобстрел, мы снова спустились в подвал. Где-то в 10:15 наш сосед выглянул в щель из подвала и сказал, что на улице танки с грузинскими надписями, а за ними шла пехота, наверное, спецназ, все в черной форме, мы слышали грузинскую речь. Проезжали два танка, потом шла пехота, потом еще два танка – и опять пехота… Мы не могли поверить, что они вот так просто входят в город, они никогда линию обороны не прорывали.
Первая колонна шла до двух часов дня. Танки на улице разворачивались и стреляли по домам. Когда танки прошли уже в центр, сосед снова выглянул в щель и увидел большое скопление грузин возле Дома инвалидов. Тогда один старик сказал, что не может больше сидеть в подвале, поднял руки и так вышел к грузинам. Они обыскали его и оставили. Тогда к ним вышел еще один мальчик, лет семнадцати. Он был из Москвы, приехал к тете в гости, а попал на войну. Грузины обыскали его и, когда увидели в паспорте московскую прописку, сказали, чтоб он немедленно убирался.
Потом они стали обходить квартиры. В соседнем двухэтажном доме на первом этаже жил старик, Кабулов, 70 лет ему было. К его квартире поднялись грузины. Тот старик, который первый из подвала вышел, попросил не убивать Кабулова, и тогда один из грузин выломал дверь и сказал, что Кабулов уже мертв. Они попали в его квартиру, когда из танков дома обстреливали.
Когда грузины, наконец, пошли дальше, в центр города, мы выбежали и стали тушить пожар на третьем этаже, там горела однокомнатная квартира. Если бы огонь на другие квартиры перекинулся, дом бы мог обрушиться.
Потом мы вернулись в подвал, а часов в семь грузины стали, наконец, отступать. В небе появились самолеты, мы поняли, что они российские. Грузин отгоняли, обстреливая из «Градов». Они так спешно отступали, что бросали ящики со снарядами, автоматные магазины… Потом это все подобрали наши ребята.
Ночью относительно спокойно было, утром тоже. Люди стали выходить на улицу. Я узнала, что днем восьмого разрушили соседний дом, в котором живет мой двоюродный брат. Он жил на восьмом этаже, я боялась, что его могли убить, и пошла проведать. Когда я дошла туда, то еще с улицы увидела, что стены дома полностью разрушены. Подняться туда я не успела, начался обстрел, и мне пришлось прятаться там в подвале. Я сидела с жителями того дома часов до 12 дня. Подом пришли ребята из КГБ, сказали, что ожидается бомбардировка и надо уходить. Мы перешли в северо-западную часть подвала, но он был не такой глубокий, поэтому мы по канализационным трубам пролезли еще ниже, в центр дома, и там сидели до девяти часов вечера. У кого-то была рация, мы слушали все разговоры. Мы слышали, как Баранкевич сказал, что огромная танковая колонна двигается по направлению к центру, через Шанхай, проезжает по Героев… Мы не верили, пока не услышали грохот машин. Началась пальба по всем домам из танков, за ними опять шла пехота. Грузинские солдаты стали обходить вокруг дома, мы все затихли и замерли. Потом солдаты отошли, а снайперы стали искать себе места в пятиэтажке. За школой № 12 остановился и спрятался танк.
С нами в подвале сидели трое спецназовцев, у них, кроме автоматов, ничего не было. Они хотели выйти и отыскать снайпера, но женщины, которых очень много было, не пустили их. Ребята по — очереди, прикрывая друг друга, выбежали к снайперу, который стрелял по всем, кто осмеливался высунуться на улицу. Например, в подъезд пятиэтажки вышел сын Татьяны Сытник, Тадтаев Георгий, стоматолог по специальности, в этом году закончил мединститут в Ставрополе, снайпер его сразу убил. Ребята стреляли по снайперу, вызывали на ответный огонь, но вычислить его не могли.
Пришел Плиев Дзиба с РПГ, чтобы убрать танк, ему два часа понадобилось, чтоб добраться до нас. Танк до момента отхода стрелял по жилым домам, попал в частный дом на Октябрьской улице. В пятиэтажке сгорели два подъезда… Наши убили одного из снайперов, его труп лежал перед 12 школой. Танк ждал темноты, чтоб начать отступать, к нему из Никози пришла подмога, и он стал отходить. Все это время шла стрельба…
Часов в 9, когда стемнело, мы все снова перебрались в маленький южный подвал. Там мы сидели, человек двадцать нас было, в тесноте, духоте, без воды… Бесперебойно били из гаубиц, «Градов», стреляли из танков… Все это время моя мать не знала, где я.
После одиннадцати спустились несколько мужчин, сказали, что ожидается атака с воздуха и всем надо бежать в бомбоубежище. В двенадцать часов мы с Земой Хубежовой побежали в бункер. Вся дорога была в воронках, от нее какое-то месиво осталось, по улицам лежали трупы, обломки деревьев, горели дома, и мы с Земой через все это бежали и молились, лишь бы добраться до вокзала, до бункера гостиницы «Алан». Когда мы, наконец, туда добрались, то увидели, что там собрался почти весь город. Моя соседка, Асиат Хабалова, на спине принесла туда свою мать, 94 лет. Она сказала, что моя мама в панике, ищет меня. Я несколько раз пыталась вернуться, но меня не выпускали, в итоге я в бункере просидела до самого утра. Утром вышла и на улице увидела отряд чеченцев. Я к ним бросилась, они сказали, что сейчас будут очищать улицы, чтоб могли войти танки. Я решила пойти за ними. Моя соседка Бекоева Зема шла со мной. Так мы дошли до улицы Исака, там напротив детского сада увидели сгоревший танк, рядом лежали пять грузинских трупов. На углу улиц Героев и Чкалова тоже лежал убитый грузин.
Зема потому со мной пошла, что ей сообщили, что на глазах родителей убили ее двоюродного брата Чибирова, ему было 17 лет. Они с родителями и соседями сидели в бункере завода «Эмальпровод», даже не знали, что их дома сгорели. Этот мальчик вышел навстречу грузинам, они его сразу убили, есть свидетели.
Когда я, наконец, добралась до своих, спустилась в свой подвал и по именам начала всех звать, они ко мне вышли, стали меня обнимать, говорили, что мать меня под обстрелом искала…
Они мне страшные вещи рассказали. Оказалось, что грузины вошли в подвал, и наши двух молодых парней спрятали в углу, накрыли их какими-то тряпками, потому что если бы грузины их нашли, убили бы обязательно. У нас две нетранспортабельные женщины и еще одна раковая больная, она не могла спуститься в подвал, все время сидела дома, на первом этаже.
После осмотра подвала грузины стали ходить по квартирам. Закрытые двери они выламывали, писали на дверях, кто живет – старики, больные, отметили все и ушли. В это время подошли снайперы, оттуда отстреливали людей, которые рисковали выйти (в том числе женщин, стариков – им вообще все равно было, в кого стрелять). Хотя, когда грузины были в подвале, они сказали: «Мы стреляем не в осетин, мы пришли убивать русских солдат. Если они здесь, мы их убьем». Еще они предложили переправить людей в Тбилиси, но из наших никто на это не согласился.
Я поднялась посмотреть свою квартиру. С балкона увидела ужасную картину: Шанхай разбомбили, во время прохода танков в упор расстреляли Дом Престарелых, старики были в подвалах, их некому было вывозить. Не знаю теперь, остался ли кто-нибудь из них в живых.
Горела пятиэтажка, в девятиэтажке пылал седьмой или восьмой этаж. В двухэтажном доме танком разнесло стену, пронесло квартиру. Узнала, что Кабулова похоронили в огороде.
Это было уже 10 августа. Начали проходить русские. Мы очень им обрадовались, выходили, обнимали их… Часа в четыре вечера пришли наши ребята, сказали, опять ожидается атака авиации и надо эвакуироваться. Надо было идти либо к «Алану», либо к шестой школе, точнее, к тому, что от нее осталось. Мы побежали к «Алану», захватили только документы, нам сказали, будет колонна, людей будут вывозить. Возле гостиницы стояли грузовики. Когда мы туда садились, снова начался обстрел, и мы разбежались кто куда. В затишье снова вышли, быстро погрузились и уехали по Квернетской дороге, потому что через Тбет было нельзя. Известно, что, когда восьмого числа колонна беженцев проезжала через Тбет, их разбомбили. Там погибли свекор моей родственницы и супруги Гаглоевы из района ЦАРЗ.
Мой ученик был в селе Дменис, говорит, там чудом уцелели человек пятнадцать, остальных расстреливали, раненых добивали. Хетагурово стерли с лица земли. Тбет тоже. В Тбете вообще резню устроили, убивали детей, женщин, стариков, не говоря уже про взрослых мужчин, которые там остались. Это со слов очевидцев.
По улице Героев убили Плиева Тамаза. Он работал в ОМОНе, отстал от своих и сидел в укрытии. В грузинском отряде были те, кто говорили по-осетински, они крикнули: «Ну, где вы?!» Тамаз подумал, что это свои, вышел из укрытия, и его расстреляли. Потом подошли, добили контрольным в голову. Это было на перекрестке Исака и Героев.
В дом Вадима Цховребова тоже вошли, закинули в подвал гранату. Все это говорит о том, что среди грузин были наводчики.
Группа по документированию свидетельств очевидцев военных действий в Южной Осетии. Владикавказ.