Январь 1991 года: место в истории Южной Осетии

Обычно подобные статьи начинаются с событий 7 января. А я хочу основное внимание уделить именно предыстории – какие процессы предшествовали Кровавому Рождеству 1991 года.
После того, как 23 ноября 1989 года горстка безоружных цхинвальцев сорвала попытку незаконных вооруженных формирований Грузии вторгнуться в Цхинвал, эти вооруженные формирования взяли Цхинвал в плотное кольцо блокады, стали захватывать осетин на дорогах и зверски избивать, в шесть человек было убито. Множество грузинских жителей Цхинвала покинули город. Их часто показывали по грузинскому телевидению в роли изгнанных осетинами мирных жителей.
Органы государственной власти, силовые структуры и СМИ ГССР были на стороне нападающих, и это понятно. Ведь многотысячная колонна нападающих возглавлялась Первым секретарем ЦК Компартии Грузии, Председателем Президиума Верховного Совета Грузинской ССР, бывшим председателем КГБ ГССР Гиви Гумбаридзе.
Блокада была снята только в марте-апреле 1990 года. После нормализации ситуации на дорогах стали возвращаться и грузинские «беженцы», покинувшие Цхинвал с 23 ноября. Они стали снова возвращаться в свои дома рабочие места. Никто не спросил их, почему они отсутствовали на рабочих местах несколько месяцев. А ведь, если бы они действительно были изгнаны, как это преподносилось грузинской пропагандой, то вернуться обратно было бы не так просто. Кстати, такой же трюк они проделали и в 1991 году, а в наши дни – уже и 7 августа 2008 года, когда солдаты и офицеры грузинского батальона Смешанных сил по поддержанию мира, накануне вторжения грузинской армии в Южную Осетию скрытно покинули места своей дислокации. Но это другой вопрос. Что же касается осетин, было ясно, что у осетин нет никакой защиты, никакого будущего в составе Грузии. Уже не было иллюзий, что повышение статуса Южной Осетии в составе Грузинской ССР сможет защитить Южную Осетию от проявлений грузинского национализма в будущем.
Поэтому 20 сентября Совет народных депутатов Южной Осетии провозгласил Юго-Осетинскую Советскую Демократическую Республику. Нигде не было написано, что Южная Осетия выходит из состава Республики Грузия. Более того, над зданием Юго-Осетинского государственного драматического театра им. К. Л. Хетагурова продолжал развеваться государственный флаг ГССР, наряду с флагами Южной Осетии и СССР.
Это решение было принято депутатами, срок полномочий которых уже завершался. Новые выборы, согласно закону, должен был назначить Верховный Совет Грузинской ССР. Однако он не назначал выборы в установленный срок, желая, чтобы срок полномочий действующего Совета народных депутатов Южной Осетии истёк, новый состав не был избран, и этот факт должен был послужить поводом для упразднения Юго-Осетинской автономной области, чего так долго добивались пришедшие к власти в Грузии националистические организации. Руководство Грузии с лета готовилось и готовило общественное мнение к кровопролитию в Южной Осетии: органам Госстраха ССР было запрещено проводить страхование движимого и недвижимого имущества граждан на территории области, а в республиканских газетах время от времени появлялись сообщения о том, что «в Южной Осетии разоружена очередная вооруженная банда», что, якобы, на дорогах выставлены «пикеты вооруженных осетинских экстремистов» и т.д.
В этих условиях Совет Народных депутатов Южной Осетии принял решение о назначении выборов в Верховный Совет Юго-Осетинской Советской Демократической Республики на 9 декабря 1990 года. 10 декабря в Цхинвале по приказу Гамсахурдиа была устроена провокация, в результате которой было убито три человека. В убийстве обвинили осетин, хотя убийцы скрылись в грузинских селах к северу от Цхинвала. 11 декабря Верховный Совет Грузии принял Постановление о ликвидации Юго-Осетинской автономной области. Все депутаты, присутствовавшие на сессии, за исключением одного-единственного человека, вставанием и долгими аплодисментами приветствовали это решение, а председатель Верховного Совета Звиад Гамсахурдиа размашисто перекрестился. Но он напрасно радовался: этот исторически неверный, преступный шаг вызвал целую цепь событий, которые, в конечном итоге привели к его гибели.
С 12 декабря в Цхинвале и Джавском (ныне – Дзауский) районе, то есть в местах преобладающего проживания осетинского населения, было введено комендантское положение и комендантский час. Таким образом все осетинское население Южной Осетии было объявлено преступниками. Понятия «чрезвычайное положение» и «комендантский час» отдавали реалиями временно оккупированных немецко-фашисткими захватчиками территорий СССР, которые мы знали из фильмов. В мирный, размеренный трудовой ритм Цхинвала ворвались БТРы, военные патрули, звуки стрельбы, задержания…
Несмотря на такой режим, близкий к оккупационному, в Цхинвале продолжалось функционирование промышленных предприятий и государственных учреждений. Хоть и в условиях чрезвычайного положения и комендантского часа, тихо и скромно был встречен Новый 1991 год. Даже начали проводиться новогодние ёлочные представления во Дворце детского творчества, Доме культуры Совета профсоюзов, в школах…
…И тут внезапно 6 января 1991 года Цхинвал просыпается от урчания чадящих моторов бронетехники, чуть позже воздух разрывают звуки автоматных очередей и лай милицейских овчарок, которых привезли с собой вооруженные подразделения МВД Грузии. С ними также были и выпущенные из грузинских тюрем заключенные, которые согласились убивать осетин в обмен на амнистию. Их организованно привезли в машинах на Горийский стадион. На футбольном поле уже были разложены комплекты милицейской формы и прямо там же они и переоделись. Есть разные мнения о том, среди захватчиков было больше настоящих милиционеров или переодетых заключенных.
В тот же день молодежь и граждане старшего поколения цхинвальцев стали создавать стихийные отряды самообороны. Дальнейшие события показали невероятные мобилизационные возможности того уникального социо-кульутрного организма, который получил название «довоенный Цхинвал». Только исторически сложившаяся здесь уникальнейшая здоровая морально-нравственная атмосфера, впитавшая в себя всё лучшее от обычаев, поведенческого этикета, традиций населявших его народов и советского интернационализма позволили в кратчайшие сроки решить важнейшие задачи военно-стратегического и политического планирования и действия. К сожалении, впоследствии в истории Южной Осетии имели место события и процессы, которые решительно отличаются в худшую сторону от продемонстрированных в эти несколько дней возможностей. Однако январь 1991 года показал силу народа Южной Осетии и его волю к победе. Если в первые дни после вторжения грузинская пропаганда еще позволяла себе хвалебные, бравурные победные реляции, то уже через неделю ликование сменилось унынием, а уже приблизительно с 15-х чисел января грузинские официальные лица по радио уже открыто вели речь о том, что осетинские отряды сопротивления должны позволить им «уйти из города, сохранив лицо».
26 января 1991 года грузинские оккупационные силы – и милиционеры, и переодетые в милицейскую форму бандиты – наконец-то покинули Цхинвал. Оккупация Цхинвала стоила жизни славным сынам Осетии. Их имена никогда не изгладятся из благодарной памяти народа.
Хотя 26 января 1991 года считается Днем освобождения Цхинвала, он как-то вяло отмечается, почти забыт народом по непонятной причине.
Каково же историческое значение январских событий?
Народ Южной Осетии не прибегал к силе оружия даже после унизительной и разорительной для области блокады, которая длилась с ноября 1989 года по март-апрель 1990 года. В этот период главным лозунгом народа Южной Осетии было «Ма фæрæдиут!» — «Не поддадитесь на провокацию, не допустите ошибку!» Однако в январе 1991 года, в ответ на более решительные действия Грузии, народ Южной Осетии был вынужден начать уже вооруженное сопротивление.
Народ увидел, что победа, в принципе, возможна. Миф о непобедимости Грузии был развеян. А ранее был развеян миф о возможности равноправного и уважительного отношения официального Тбилиси к населению Южной Осетии.
Победа над введенными в Цхинвал вооруженными подразделениями МВД Грузии и незаконными вооруженными формированиями Грузии, которые в конце концов были вынуждены покинуть город, явилась прообразом очищения от оккупантов всей территории Южной Осетии, которое произошло в августе 2008 года помощью Великой России.
Если бы в декабре 1990 года Верховный Совет Грузии вместо ликвидации Юго-Осетинской автономной области принял решение о политическом и территориальном размежевании с Южной Осетией, а в январе 1991 года вместо вооруженного вторжения Грузия подписала бы с Южной Осетией договор о дружбе и сотрудничестве, то бы тысячи людей остались в живых, в том числе и человек, который выпустил из ящика пандоры кровавого джинна вражды между Грузией и Осетией– Звиад Гамсахурдиа.

Иа «Рес» 
Фото Владимира Сварцевича