«Выбор Грузии»: исследование Томаса де Ваала

Заметным событием в изучении ситуации на Южном Кавказе стала недавняя публикация Фондом Карнеги за Международный Мир обстоятельного исследования Томаса де Ваала «Выбор Грузии» (июнь 2011 года). В связи с грядущими парламентскими и президентскими выборами 2012 и 2013 годов, а также вступлением в силу новой Конституции в политической жизни этой страны могут произойти системные изменения. Существенные экономические проблемы, бедность населения и множество других факторов делают наступающий период проблематичным для грузинской элиты. Анализируя социально-экономическое положение и делая экскурс в постсоветское прошлое Грузии, известный эксперт по Кавказу также выделяет основные тенденции, риски и стратегические альтернативы развития страны в обозримом будущем.  

Рассматривая постсоветскую историю Грузии, де Ваал называет ее развитие в начале 90х «разрушительным путем экстремального национализма и изоляции» . Неполное десятилетие, прошедшее с момента прихода к власти Михаила Саакашвили – «турбулентной декадой». Эксперт отметил в своем исследовании позитивную сторону деятельности команды Саакашвили и новой грузинской элиты: реформу полиции, налоговую реформу, реорганизацию работы таможни, либерализацию экономики и борьбу с коррупцией. «Видимое исчезновение повседневной коррупции остается впечатляющим достижением (Грузии) среди постсоветских государств. Согласно данным недавнего исследования, 98% грузин-респондентов сказали, что не давали взяток». Эта деятельность сопровождается агрессивной PR компанией, призванной представить страну маяком демократии и либерализма на Кавказе, максимально дистанцированным от советского наследия, а самого Саакашвили – лидером новой формации с прогрессивным мышлением. Британский «The Economist» в статье с красноречивым названием «Ментальная революция Грузии» от 19 августа 2010 года ярко выразил создаваемый образ страны и ее новой элиты: «Сегодня Грузия возродилась в качестве звезды Кавказа. Ее полиция не берет взяток, а электричество перестало быть роскошью. …Со всеми своими проблемами, Грузия сейчас находится в руках молодого, прагматичного поколения, которое отбросило в сторону советские культ личности, привилегии и паранойю». Пошатнувшиеся после провала агрессии в Южной Осетии и появления на карте региона двух новых признанных государств позиции президента страны не привели, вопреки многочисленным прогнозам, к его отставке. В 2010 году рейтинг Саакашвили составил 56%, что на 8% выше показателя годом ранее. Де Ваал в своем исследовании выделяет три основные причины, позволившие грузинскому лидеру остаться самым популярным политиком в стране: слабость оппозиции, массированную финансовую поддержку международного сообщества (на международной конференции в Брюсселе в октябре 2008 года было принято решение выделить Грузии 4,5 млрд. долларов в виде безвозмездной помощи и низкопроцентных займов), а также собственные политический талант и динамичность. По словам аналитика Арчила Гегешидзе, президент и его команда «…в любой отдельно взятый временной период находятся на два-три шага впереди. Все остальные только реагируют».

Предвидя перепутье, на котором Грузия окажется после парламентских и президентских выборов, де Ваал выделяет стратегические альтернативы, имеющиеся у страны. Их, по мнению автора, три, и выбор одной из них предопределит развитие ситуации как в самой Грузии, так и во всем регионе. Первой альтернативе в исследовании присвоено имя «старая Грузия». Этот вариант развития предполагает опору на традиционные ценности: семью, патриотизм и религию. Мировоззрение сторонников «старой Грузии» сегодня в основном выражает Грузинская Православная Церковь, роль которой в стране по-прежнему велика. Согласно социологическим опросам, Илия Второй пользуется поддержкой 90% населения Грузия и фактически является в массовом сознании грузин фигурой неприкасаемой. В исследовании отмечается, что сегодня ГПЦ представляет собой, по сути, единственную структуру в стране, могущую противоречить действующей власти, пусть и по второстепенным вопросам. В 2010 году Патриарх Грузии призвал молодежь страны противостоять опасности глобализации и чрезмерному западному влиянию, что ни в коей мере не соответствует идеологии, которую декларируют Саакашвили и его команда. Очевидно, между ГПЦ и новой грузинской элитой существует противостояние, в основе которого лежат фундаментальные мировоззренческие факторы. Последствия этого конфликта периодически предаются публичной огласке, несмотря на формально заявляемую неразделимость грузинских государства и Церкви. Де Ваал отказывает «старой Грузии» в политической и экономической ценности: «В плане бизнеса «старая Грузия» означает преимущества семейных кланов и экономический застой. В политическом смысле этот подход вызывает ассоциации с феодальным прошлым Грузии или, если обратиться к более близкому прошлому, катастрофическим периодом националистического правления Звиада Гамсахурдия 1990-91 годов, когда меньшинства Грузии столкнулись с этнической дискриминацией».

Вторую альтернативу де Ваал условно называет «сингапуризацией» и связывает с влиятельной группой грузинских либертарианцев, сторонников «невидимой руки рынка» и минимального вмешательства государства в экономику, самым известным из которых является бывший министр экономики и министр по координации реформ Грузии Каха Бендукидзе. Бендукидзе, помимо всего прочего, известен своей фразой, в полной мере выражающей суть проводимых под его руководством изменений: «Мы продадим все, кроме своей совести». Реформы 2004-2009 годов (либерализация трудового законодательства, сокращение налогов и масштабная приватизация государственной собственности) в значительной степени ассоциируются с ультралиберальной частью грузинской элиты. Среди нее есть убежденные противники европейской интеграции Грузии и европейских правил регулирования рынков. Так, директор Института свободы в Тбилиси Леван Рамишвили сравнил вступление в ЕС с покупкой билета на Титаник. Институт свободы, являющийся одним из рупоров сторонников «сингапурского варианта», сыграл важную роль в смещении Эдуарда Шеварднадзе и пользуется значительным влиянием в современной Грузии. Среди его бывших и нынешних членов, играющих существенную роль в политике страны, помимо самого Рамишвили можно назвать Гигу Бокерия, Гиви Таргамадзе, Созара Субари, нынешнего мэра Тбилиси Гиги Угулава и других. Идеалом этой группы является Грузия в качестве страны-хаба с ультралиберальным лояльным работодателю законодательством и максимально возможным дерегулированием экономики, привлекающая большой объем иностранных инвестиций. Саакашвили впервые озвучил идею Грузии как кавказского Сингапура в 2007 году. С тех пор, однако, грузинский президент внес некоторую путаницу в вопрос, называя в качестве ориентиров Дубаи и Гонконг, а в марте 2010 года заявил аудитории в Батуме о том, что Грузия должна стать «Швейцарией этого региона с элементами Сингапура». Де Ваал скептически относится к жизнеспособности этой альтернативы развития страны. Грузия в значительной степени остается аграрной страной без намека на динамичность экономики и практически пуританскую культуру труда, которые присущи городу-государству Сингапур. Ему вторит эксперт Transparency International Марк Мюллен: «Существует множество причин, по которым эта идея представляется неверной и опасной. В этом регионе для зарубежных инвесторов слабость институтов и политические риски важнее налоговых ставок и регулирования. Эффективное регулирование привлекает инвестиции. К тому же Сингапур не является демократией». Де Ваал отмечает: «Объем иностранных инвестиций в Грузии в настоящее время сокращается. Эта модель не решит фундаментальных проблем, прежде всего бедности сельского населения и высокого уровня безработицы».

Третья альтернатива – европейский путь с перспективой создания зоны свободной торговли (ЗСТ) и доступом на единый европейский рынок взамен на серьезные институциональные реформы внутри страны (перспектив вступления в ЕС в обозримом будущем у Грузии нет). Реализацию этого сценария развития эксперт считает стратегически выгодной как для Грузии, так и для ЕС, но она неизбежно будет связана с болезненными для грузинской элиты изменениями в виде реформ и потери полной политической и экономической власти в стране. Неверные представления о вступлении в ЕС как гаранте решения своих проблем за чужой счет до сих пор бытуют в Грузии. Отвечая на вопрос о программе ЕС «Восточное партнерство» (опросы проводились в 2009 и 2010 годах Центром исследовательских ресурсов Кавказа), только 9% грузинских респондентов правильно назвали ее целью политическую и экономическую интеграцию с ЕС. Значительно больше грузин считает, что программа существует для восстановления «территориальной целостности» Грузии. Марк Мюллен охарактеризовал эту распространенную среди грузин иллюзию следующим образом: «Хотя в представлении Грузии Европа является эксклюзивным клубом стран, членом которого она была до насильственного отторжения Россией, на деле ЕС представляет собой институт, основанный на огромном количестве законодательных и политических обязательств». Требования ЕС охватывают самые различные области деятельности: торговые барьеры, санитарные и фитосанитарные нормы в сельском хозяйстве, права в сфере интеллектуальной собственности и др. Грузинская элита на словах декларирует приверженность европейским ценностям. По словам назначенного в 2010 году заместителем Министра иностранных дел Грузии Торнике Гордадзе, «…формулирование политики в отношении ЕС заняло год или два. ЕС является приоритетом. Вопрос о нужности ЕС больше не дискутируется». На практике, однако, остается много вопросов касательно практического воплощения этих намерений и способности Грузии соответствовать европейским политическим и экономическим нормам. В этом смысле примером для Грузии, считает де Ваал, должны служить не высокоразвитые Сингапур, Швейцария или Гонконг, а Эстония. Прибалтийская страна, определившись с необходимостью вступления в ЕС, постепенно провела системные изменения в законодательстве и функционировании государственных институтов, равно как и в регулировании экономики. Тем самым Эстония проявила, по словам ее Президента Илвеса, «стратегическое терпение». Существует много вопросов относительно способности Грузии проявить такое терпение. Нет в стране и однозначной приверженности интеграции с ЕС. Михаил Тавхелидзе из Института Свободы, озвучивая представления сторонников «сингапуризации», пишет: «ЕС сегодня – не более чем развитый социализм. Более того, идеология социализма, по мнению современной европейской бюрократии, является обязательной не только для стран-членов ЕС, но и для соседей, включая нас». Грузинская элита желает пользоваться всеми привилегиями, которые дает Европа, но не готова меняться и жертвовать ради этого. Такой подход справедливо раздражает Брюссель, дополнительную обеспокоенность которого вызывает и четкий проамериканский курс Грузии. Де Ваал отмечает: «Движение в сторону ЕС будет означать неминуемый отход нынешней грузинской элиты от неформальной политической культуры и отказ от монополии на решение всех государственных вопросов». В ЕС существует небезосновательное опасение того, что переговоры по европейской интеграции для Грузии – не более чем очередное PR-мероприятие, конечной целью которого является не собственно интеграция, а привлечение прямых иностранных инвестиций в страну. Для подтверждения своего европейского выбора, по мнению де Ваала, от Грузии потребуются практические мероприятия политического и экономического характера. ЕС, считает эксперт, в свою очередь должен проявлять большую гибкость по второстепенным вопросам и оказать политическую поддержку стране, если она решится на реализацию стратегии европейской интеграции.

Сегодня грузинское правительство колеблется между вышеуказанными тремя альтернативами (хотя вариант «старой Грузии», в принципе, можно исключить) и пока не сделало стратегического выбора. Демагогия Саакашвили не способствует внесению ясности в вопрос, еще больше способствуя неопределенности. При этом нужно понимать, что «европейский путь» и «сингапурский вариант» практически несовместимы: «Первый предполагает всеохватывающее дерегулирование, второй, напротив, институциональное строительство и регулирование». Зона свободной торговли и последующая интеграция с ЕС не станут для Грузии панацеей от всех проблем, но потребуют проведения болезненных реформ. Де Ваал, являющийся сторонником этого пути развития и укрепления позиций ЕС на Южном Кавказе, считает, что он, несмотря на все издержки, является единственной выгодной Грузии долгосрочной моделью развития. Но между страной и ЕС по-прежнему существуют разногласия, в том числе и относительно политики в отношении Южной Осетии и Абхазии. Реализация стратегии европейской интеграции потребует значительных усилий от обеих сторон. Важным событием в этом направлении будет саммит Восточного партнерства, который пройдет в сентябре в Варшаве.

Проблема соотношения видимого и реального в Грузии привлекает все больше внимания мирового сообщества. Не будет большим преувеличением сказать, что страна сегодня в большой степени является PR-проектом, оболочка которого кардинально отличается от содержимого: «Грузия любит выставлять себя напоказ как страна, которая имеет большую и успешную экономику. Возможно, вы видели рекламы в Financial Times, Economist и CNN, где говорится, что Грузия — реформатор №1 в мире, но все кто бывал в Грузии и видел реальность, знают, что в основном это умная пиар-кампания и в реальности, она пока не определилась по какому пути идти для реального развития». Заявляя о постоянном углублении демократических реформ, команда Саакашвили на деле выстроила режим жесткой власти с де-факто однопартийной системой и слабой оппозицией. Баланс сил вряд ли изменится и после переформатирования политического пространства Грузии в связи с парламентскими и президентскими выборами. Согласно новой Конституции Грузии, которая вступит в силу в 2013 году, многие властные полномочия президента будут урезаны, но значительно большее влияние получит премьер-министр, избираемый парламентом. В статье, размещенной в журнале The National Interest, де Ваал характеризует сложившуюся ситуацию следующим образом: «В случае с Грузией тревожным симптомом является то, что правящая элита контролирует не только правительство и парламент, но и региональные власти. Более того, она пользуется поддержкой трех популярных телевизионных каналов, а судебная власть в стране слаба». Процесс принятия решений по основным вопросам развития страны монополизирован ближайшим окружением президента. Отсутствие прозрачности в этом вопросе имеет конкретное экономическое измерение. Грузинские НПО давно говорят о нарушении прав собственников в проектах, где задействовано правительство. Речь, в частности, идет о туристических объектах в Батуме, Сванетии и Анаклии. Значительная часть бизнеса в Грузии по-прежнему контролируется чиновниками или приближенными к действующей власти лицами. Как местные, так и зарубежные аналитики выражают беспокойство относительно коррупции в элите Грузии. В частности, об этом говорилось в Докладе по правам человека за 2010 год Госдепартамента США.

За время своего правления Саакашвили создал полностью лояльный себе мощный репрессивный аппарат, который без колебаний используется против собственных граждан (как в случае недавнего кровавого разгона демонстрации в Тбилиси). Министерство внутренних дел Грузии, возглавляемое Вано Мерабишвили, является влиятельнейшим ведомством страны. Борьба с коррупцией и политика «нулевой терпимости» к криминалу, широко разрекламированные в западных СМИ, привели к противоречивым результатам. Эти результаты не афишируются грузинскими СМИ, но имеют большое значение для понимания реальной ситуации в Грузии. Так, количество заключенных в стране выросло с 6654 человек в 2004 году до 23684 в 2010 году. По численности заключенных на душу населения Грузия при Саакашвили вышла на 5 место в мире. Масштаб влияния Мерабишвили, полностью подконтрольная команде президента судебная система, мощный репрессивный аппарат и многие другие факторы делают актуальным сравнение с полицейским государством, которое использовал и де Ваал в комментариях по поводу реформ в стране. Эксперт все-таки считает, что в Грузии гораздо больше плюрализма, чем в соседних государствах региона, но само исследование и приведенные факты опровергают это утверждение. Грузинская элита пытается представить Грузию древней европейской страной, а грузин – народом с европейским менталитетом. Однако прошлое грузинского государства, равно как и его настоящее, позволяют относиться к этому как к измышлениям и попытке выдать желаемое за действительное, что постепенно начинают понимать и европейские эксперты. Режим жесткой власти, выстроенный Саакашвили под видом либеральных реформ, мощный репрессивный аппарат государства и фактическая однопартийность полностью имманентны политической культуре Грузии.

Период 2012-2013 годов может стать для Грузии временем нестабильности. Пока нет никакой ясности относительно того, какой путь развития выберет грузинская элита. За пределами статьи остались огромные экономические проблемы Грузии, значение которых в период трансформации политического пространства страны многократно возрастет. Южной Осетии, помимо необходимости знания ситуации и тенденций ее развития в соседней стране, следует предвидеть возможные провокации в свой адрес. С их помощью власти Грузии традиционно пытаются снизить напряжение внутри страны, переключая внимание населения на внешние факторы.

АНО «Центр стратегического развития «Перспектива»

Thomas de Waal. “Georgia’s Choices”. http://carnegieendowment.org/publications/?fa=view&id;=44553.

“Georgia’s Mental Revolution”. The Economist, 19 августа, 2010. http://www.economist.com/node/16847798.

Mark Mullen. “Georgia, Singapore and the EU”, 13 июня, 2011. http://liberali.ge/en/georgia-singapore-and-eu.

Thomas de Waal. “Reform in Georgia”, 20 июня, 2011. http://carnegieendowment.org/publications/index.cfm?fa=view&id;=44698.

http://analitika.at.ua/news/tomas_de_vaal_gruzija_ni_v_koem_sluchae_ne_javljaetsja_modelju_ili_zhe_majakom_demokratii/2011-06-27-46610.

Thomas de Waal. “One Hearty Party”, 15 июня, 2011. http://nationalinterest.org/commentary/one-hearty-party-5470.