Как смотрит армия на военную реформу мебельного бизнесмена

Большинство военных сходятся во мнении, что концепция реформы не получила серьезного коллегиального и экспертного обоснования Военной коллегии, не обсуждалась в Госдуме, носит непродуманный характер.

После развала СССР и образования Российской Федерации в Вооруженных силах непрерывно проводятся реорганизации вместо серьезной работы по укреплению обороноспособности России. Именно реформирование стало чуть ли не главным содержанием работы Министерства обороны. В армии устаревшее вооружение, новое — в единичных экземплярах, военная подготовка кадров во всех видах войск низкая, опытные кадры пенсионного возраста уходят из армии, перенимать опыт не у кого, срок службы в один год недостаточен для овладения воинской специальностью.

Как считают военные аналитики, эти реорганизации инициируются в большинстве случаев не профессионалами, а посторонними для армии, некомпетентными специалистами, что характерно для всего постсоветского периода. Судя по итогам, реорганизация привела не к совершенствованию Вооруженных сил, а к целенаправленному их развалу. Особенно это проявилось в период чеченского кризиса и расцвета сепаратизма в 90-е годы. Тогда российская армия, как «советский рудимент», была подвергнута непримиримым атакам либералов, практически проиграла первую чеченскую войну, стала перед фактом образования ваххабитского мини-государства на Северного Кавказе и угрозы распространения конфликта на всю его территорию. Только приход к власти Путина, который перестал тормозить российскую армию, остановил этот процесс.

Результаты реформирования армии по планам Сердюкова показала пятидневная военная операция на Южном Кавказе в августе 2008 года. По заключению экспертов, она проявила отсутствие четкой координации при взаимодействии воинских частей, информационный хаос, устаревшие средства связи, вооружений и т.д.

После этих событий многие военные специалисты стали задавать вопрос о том, справится ли Россия с локальной или более крупномасштабной войной? Почему НАТО вплотную приблизился к границам России? Внезапное начало войны 1941 года в нарушение договора о ненападении свидетельствует о ненадежности любых договоренностей.

После назначения Сердюкова — шоковой для армии фигуры министра обороны, человека не военного, работавшего в мебельном бизнесе — вновь заговорили о реформах в армии. После первого шока появились предположения, что борьбу с финансовыми нарушениям в армейских структурах может эффективнее наладить лицо, хорошо ориентированное в торгово-финансовой сфере. Но затем появились умопомрачительные сведения о реформировании и переносе уникальных военных учебных заведений и систем управления космическими вооружениями из Центра на периферию. Даже среди военных мало понимали, что происходит на самом деле. Никаких отчетов перед Думой, объяснений не было.

И вот грянуло известие, повергшее армию в очередной шок. Заговорили о «распогонивании» военных медиков. Представьте армию без военных медиков!

Затем на фоне колоссальных геополитических угроз стало приобретать реальные черты сокращение офицерского состава, прапорщиков и мичманов, т.е. костяка армии. До 1 декабря 2009 года господин Сердюков собирается ликвидировать институт мичманов и прапорщиков. Это решение в войсках вызвало оторопь.

Флот и армия по-разному воспринимают эти категории. На кораблях, подводных лодках, береговых структурах мичмана были и остаются «технической кастой», от которой зависят состояние, боеготовность техники и вооружения. В ВВС — прапорщики — механики самолетов, специалисты технико-эксплуатационной части, ракетно-технического оборудования и т.д. В пехоте — прапорщики также на своих местах. В условиях военного времени мичманы и прапорщики — кадровый резерв офицерского корпуса.

Прапорщик по специфике службы ближе к офицерам, чем к солдатам. Это позволяет производить многих из них в младшие офицеры при наличии опыта командования и обучении в школе прапорщиков. В западной классификации — это наиболее подготовленная и профессиональная категория военнослужащих в низовом звене армии.

Контрактник, даже самый обученный в звании сержанта, остается солдатом как по образованию, так и по психологии. Контрактника никто не учит управлять взводом в бою и ведению взводом повседневного хозяйственного обеспечения. Он солдат по сумме знаний, положению, специфике жизни, довольствию. Контрактника, даже хорошо обученного, в офицеры не произведешь. Только через дополнительное образование. Там, где это оправданно, — прапорщиков можно сократить. Но в технических должностях, на уровне командиров небольших подразделений, находящихся в отрыве от расположения частей, их нужно оставить. Любые изменения надо делать поэтапно, с учетом специфики родов войск. Резкая ликвидация прапорщиков как категории — глупость, граничащая с преступлением. Придумать такое мог только безграмотный в военном отношении человек, «реформатор», оторванный от жизни в армии.

Такие резкие высказывания кадровых военнослужащих и военных специалистов четко обозначаются в прессе.

Сейчас в армии и флоте служат около 140 тысяч прапорщиков и мичманов. По планам Сердюкова им будет предложено стать гражданскими специалистами или понизиться в звании и статусе до сержанта или старшины-контрактника. Сегодня прапорщик получает в среднем от 10 до 16 тыс. рублей в зависимости от выслуги и должности. Контрактник — от 8 до 12 тыс. рублей. Гражданский служащий — от 6 до 11 тыс. руб. Для сравнения: день съемок киноактера уровня Гоши Куценко, как недавно сообщили по радио «Вести FМ», стоит 50-60 тыс. рублей, стоимость одной серии телесериала — в среднем 650 тыс. руб. и т.д. Таким образом, труд защитника Отечества — более низкая либеральная ценность. Нашим прапорщикам предложат стать старшинами и сержантами контрактной службы, а кто не захочет переходить — будет уволен. В этом случае каждый прапорщик потеряет треть своей зарплаты. Обещания решить впоследствии житейские проблемы военнослужащих, предполагают ожидание, что обеспечит спуск проблемной массы на тормозах в надежде на лучшее будущее.

Военкоматы сейчас поставляют в армию алкоголиков, полубомжей и алиментщиков. На контрактную службу приглашаются люди без российского гражданства — в основном из Средней Азии, где служба в России часто является единственным источником существования. Единицы из этого контингента способны нормально служить. Большая часть уже через год заканчивает службу и уходит из армии. Этими «профи» господин Сердюков предлагает заменить прапорщиков?

А кто такие наши «профессионалы-контрактники», на которых так рьяно предлагают переложить защиту Отечества наши либеральные круги и вездесущие неправительственные организации? Они что, действительно верят, что за спиной наемников из беднейших слоев нашего общества может отсидеться все остальное население страны? Смогут ли они защитить огромную территорию в войнах ХХI века с применением высокоточного и космического оружия, предполагающего высокий уровень образования и четкое мировоззрение?
Профессионалов в нашей армии в стиле американских боевиков практически не существует. В лучшем случае они есть в небольшом количестве в ВДВ или спецназе, где зарплата побольше и служба престижнее. В обычной армии контрактники — головная боль для командиров. Заменить ими прапорщиков — развалить те структуры, которые еще как-то функционируют. Главный итог такой «реформы» один — в течение одного-двух лет армия и флот потеряют около 100 тысяч высокопрофессиональных специалистов, которых некем заменить.

«Чтобы из вооруженных людей создать армию, необходима крепкая организация. Эта организация олицетворяется в офицерах и унтер-офицерах регулярной армии и прекращает свое существование с их потерей», — так писал еще Энгельс, к которому, как и к Марксу, вновь обращено внимание западных политологов.

Министр обороны Сердюков, как говорят в армии, называет своих подопечных «зелеными человечками». Он окружил себя советниками и советницами из штатских недорослей, которые хамски относятся к войсковым офицерам, рассуждают о корпоративной этике, а не о том, как воевать в современных условиях ведения войны.

У нынешних высших военных «профессионалов» до сих пор преобладает устаревшее «сухопутное» мышление, которое давно пора заменить «воздушно-космическим», господствующим в ведущих государствах мира.

Однако военная операция на Кавказе показала, что при новом министре сухопутное мышление вновь стало преобладающим. Это говорит о том, что в Министерстве обороны не разработана или не принята современная военно-техническая концепция, на которой должно основываться военное строительство в Вооруженных силах и государственная политика России в сфере обороны. До сих пор у России нет четкой военной доктрины. Все это завело в тупик решение главных вопросов военной реформы и обусловило ряд принципиальных ошибок.

Что это за ошибки? Представление характера современных противников и характера будущих войн. Эти представления те же, что и в первой половине ХХ века. Реформаторы не учитывают или не хотят учитывать, что произошла смена германской концепции наземного и воздушно-оперативного тактического подхода на американскую оперативно-стратегическую концепцию воздушно-космического подхода.

Также не учитывается смена взглядов на победу в войне.

Под этим американцы подразумевают не разгром массовых сухопутных армий в кровопролитных полевых сражениях, а экономическое разрушение государства, структур его управления и военно-экономического потенциала воздушными ударами. Это явление хорошо прослеживается во всех современных американских войнах в Ираке, Югославии, Афганистане, а также в Газе. Реформаторы от обороны до сих пор продолжают ориентироваться на главную угрозу со стороны Запада, т.е. со стороны Европы. Да, в первой половине ХХ века направления наземной и воздушной угроз совпадали и наш стратегический тыл (Поволжье, Урал, Сибирь) был действительно тылом страны. Путь к нему преграждали войсковые ПВО и воздушные армии ВВС во фронтовой полосе. Ни один самолет не проникал до кузницы оружия — Урала.

Но неужели советники нынешнего руководства Вооруженных сил России не знают, что сейчас направления наземной и воздушной угроз разошлись. Сейчас основная угроза со стороны стратегических ВВС США исходит с противоположного направления, а тактическая и палубная авиация ВВС и ВМС грозят России вкруговую. Сегодня стратегический тыл России с 80 процентов направлений (полярных, азиатских, курильского побережья и т.д.) и 90 процентов ее территории оказались совершенно открытыми для прямых ударов стратегических ракетоносцев с воздуха в обход группировок наземных и морских сил ПВО.

Таким образом, сегодня военно-экономический потенциал России стал не тылом, а передним краем на воздушной линии фронта. Столь опасного положения у России никогда не было, считают военные эксперты.

Аркадий Гуриев, по материалам ИА