Что пережили Южные Осетины и как нас встречали в Северной Осетии
Оригинал взят у maribogieva в post
Нашей семье приходилось нелегко после переезда из Грузии. Учитывая то, что нам пришлось оставить там дома, работы, быт и счастливые, беззаботные дни, наши старшие столкнулись лицом к лицу с проблемой выживания в Осетии, где мы были не такими осетинами, как все остальные.
Там мы узнали, что, оказывается, те люди, которые разговаривают не на иронском диалекте осетинского языка, — это кударцы, дигорцы, чесанцы. Моя мама, проработавшая в Грузии почти 10 лет учительницей по русскому языку и литературе, не смогла устроиться на работу в одной из среднестатистических общеобразовательных школ «города» Алагир. Причина — «У Вас акцент не типичный для жителей Северной Осетии, а в частности, алагирцев!» То есть, учитель русского языка должен говорить «йарæппы», «йанассына» через каждое слово, и тогда он будет удовлетворять требования элитарного учительского совета. Что делать?! Надо выживать! Родители начали работать в какой-то пекарне, пекли лаваш. Производство находилось на улице Барбашова, возле ГАИ. Что на том месте находится сейчас, не в курсе.
Потом пришло время ночных рынков. Поездок в разного рода Курски и Иркутски, куда мама с тетями возили на продажу совершенно безобразные и ужасные на вид графины и стаканы. Стояли там на улицах, прилегающих к рынкам и держали эти «сервизы» в замерзших руках. «Мады къухтæ алы хатт дæр хъарм вæййынц!»(Руки матери всегда бывают теплыми), говорила мама, когда я, как лягушонок, протягивала ей свои окоченевшие пальцы, чтобы она согрела мне их.
Помню, накануне моего дня рождения, мама ночью спекла торт, и, почти засыпая, посыпала его сахарной пудрой, а на утро я проснулась и мамы не было дома. Она уехала в очередную поездку, дабы заработать денег. (Про дом особо рассказывать не буду. Полагаю, сказать то, что это была одна (!) комната в общежитии Сельхоза на семью, состоящую из 4 людей, будет достаточно. Эта комната служила и спальней для родителей, и для нас с братом, и кухней, и столовой и гостиной. Ах да, санузел. Он был один! И то, неисправный. На весь этаж!)
Затем мама пошла торговать на рынок «Алан». Сначала это была одежда. Она пряталась за ночными сорочками, когда видела кого-то из знакомых, учеников, проходивших по рынку. Потом, с чего-то решила, что едой торговать выгоднее, потому что кушать хочется всем и всегда. Стали возить с папой продукты. А так, как моя мама тяжела на подъем, она передумала ездить, решила начать торговать гамбургерами. К этому бизнесу она подключила всю женскую половину семьи. Бабушка, до того пока не заболела, пекла наивкуснейшие булочки для будущего «хотдога», сосиски покупали в мясокомбинате, который был в санатории «Горный воздух». Его тоже, кстати, «ацы беженцтæ» занимали очень долгое время. До сих пор не могу забыть вкус этих сочных «ткацуна» сосисок. «Баварские» с сыром немного похожи на них. Потом пошли какие-то бумажные, не вкусные.
Сегодня с сестрой вспоминали, как нам приходилось мыть в кипятке кучу стаканов, из которых пили соки покупатели. До Владикавказа понятие «одноразовая посуда» доходило очень долго. Кратчайшим был путь из Горячеводска, откуда мама и тети привозили товар. Мои учительницы, которые редко видели маму в стенах школы на родительских собраниях, приходили и беседовали с ней на «Алане». Слава Богу, я проблем не создавала. Потом я поступила на иняз, одноклассники сменились «гламурными» инязовскими однокурсницами, которые делали квадратные глаза, увидев меня в белом фартуке, с пятнами кетчупа на нем, кормящей народ.
Труд адский! Потом директору «Алана» пришла в голову гениальная мысль! Сделать рынок крытым. Ну, надо было же свою депутатскую кампанию окупить. Сыну свадьбу «иу, на тысячи персон» сыграть, и так далее. Началась тотальная перестройка рынка, и, соответственно, точки с гамбургерами убрали. Много тогда крови вся эта заваруха с местами маме попила, но все обошлось. И в какой-то мере, я благодарна директору рынка, что он воплотил свою идею в реальность. Иначе, мама бы до сих пор торговала на том самом месте, которое никак нельзя было укрыть. Летом, когда на благословенный Владикавказ обрушиваются дожди, как в Макондо, поливало наше место. Зимой, снежные хлопья покрывали опять-таки, наши булочки да сосиски.
Быть беженцем везде тяжело. Но, тяжелее и унизительнее всего, когда ты, осетин, являешься беженцем в Осетии.
Когда ты разговариваешь на родном языке на уроке осетинского языка, а учительница поправляет тебя и при этом говорит «дæ хорзæхæй, уыцы къудайраг взаг ма ферох кæн!». Это при том, что я читала всегда на литературном, но когда шло обсуждение какой-либо темы, переходила на кударский. Дигорцев она почему-то не поправляла, хотя их я и мои одноклассники, переехавшие из Грузии и Цхинвала, вообще не понимали.
До знакомства с моей самой близкой подругой Анжелой Зассеевой, у меня не было настоящей близкой подруги, какие были, к примеру, у моей старшей сестры Лизы. Она дружит с ними еще с Тбилиси, если не ошибаюсь. А я была очень маленькая, когда мы переехали, найти друзей не успела. Вроде бы все хорошо, да что-то все равно не так! Сейчас у меня есть близкие подруги, которые родились и выросли в Северной Осетии, и спасибо огромное их родителям, которые не учили их тому, что люди, которые заполонили общежития, санатории и торгуют на рынках — это беженцтæ, гамсиктæ, къуыдайрæгтæ, или еще бог знает, кто. У моего племянника есть близкий друг, с которым они дружат лет с 5. Половину своих сознательных жизней, а им сейчас по 10 лет. Я безумно рада их дружбе, потому что они оба очень светлые, чистые и добрые дети. Мои родители забирали сегодня Абешку к нам с ночевкой, по дороге моя мама что-то спросила у него, он не понял и спросил, что она сказала? Моя мама говорит ему: «Иронау не мбарыс? Ирон нæ дæ?!» (Ты что, не понимаешь по-осетински?! Разв ты не осетин?!) Абешка отвечает: «Нет, Лиана, я не осетин! Я кударец!» Занавес.