Вадим Цаликов: Настоящее документальное кино – тяжелый и вдумчивый труд…

Вадим Цаликов, кинорежиссер и сценарист, член Союза кинематографистов и Гильдии режиссеров России, создавший ряд документальных фильмов, таких, как «Прощай,Асуан», «Граждане Беслана», «Отставной учитель», «Цхинвальская притча», «Одной правой», «Прощальная краса», «Президент Хафез Асад» и многих других, неоднократный призер отечественных и международных кинофестивалей, обладатель Приза им. Романа Кармена, «Серебряного кентавра», «Серебряной ладьи», призов им. Александра Згуриди и «Хрустального глобуса» газеты Союза кинематографистов России, Главного приза Национального антитеррористического комитета России и многих других наград, отвечает на вопросы нашего корреспондента:

— В 2003 году на Международном кинофестивале в Дьере, Ваш фильм «Прощай, Асуан» вошел в число лучших европейских документальных фильмов, а «Граждане Беслана», по оценкам критиков, названы в числе 10-ти лучших документальных российских фильмов 2006 года. Недавно Ваша документальная картина «Цхинвальская притча» была отмечена Дипломом жюри Международного кинофестиваля «Золотой витязь», а до этого фильм уже получил Специальный приз жюри «За режиссерское мастерство» на кинофестивале «Человек и война»… Сейчас Вы вернулись из Чебоксар, где были в жюри документальных фильмов Международного кинофестиваля. Как Вам судейство?
— Мне не привыкать, приходилось бывать в жюри разных кинофорумов. Ногораздо приятнее ощущать себя в роли конкурсанта фестиваля, чем судить фильмы своих коллег. Просто всегда ощущаешь ту ответственность, которая невольно ложится на тебя, когда ты оцениваешь ту или иную картину, стараясь избегать своих субъективных пристрастий к тому или иному фильму…
— А что для тебя является основным критерием такой оценки?
— Главное — профессионализм. В наше удивительное время часто вспоминаешь старый афоризм о том, что у нас все знают, как лечить людей, играть в футбол и снимать кино. Приходится с грустью констатировать, что сегодня очень много случайных людей в профессии, которые называют себя кинодокументалистами. В неигровое кино хлынул поток бывших искусствоведов, журналистов, телеведущих, уверенных в том, что снять документальный фильм ну, очень просто … Оговорюсь, ничего не имею против этих профессий и многие из представителей последних стали действительно маститыми неигровиками, но их, к сожалению, не так уж много. А вот общая масса … «Спасибо» за это надо сказать и нашему телевидению, которое является «поставщиком» таких кадров. Я говорю об этом, потому что хорошо знаю эту «кузницу», мне приходилось работать и с телеканалами. На моих глазах человек, выполнявший функции по подноске и раскладыванию кассет, через полгода вдруг становился режиссером. Просто так, без всякого образования и таланта. Зачастую, «продукцию» таких горе-режиссеров мы и видим сейчас на телевизионных экранах в рамках пресловутого так называемого «телеформата». Безусловно, она удобна, поскольку создана по стандартам телевизионного конвейера, по его лекалам. Посмотрел, зевнул и забыл.
— На фестивале были именно такие фильмы?
— К счастью, почти не было. Но уже появляется некая тенденция. В нашем конкурсе в этом году были представлены региональные студии, представляющие крупные города нашей страны — Новосибирск, Санкт-Петербург, Казань, Москву, Пермь. И вот среди представленных фильмов было несколько таких, которые явно можно было назвать «форматными». Обидно, смотришь — в кадре интересный герой, которого можно было бы раскрыть на все 100%, а на экране — бледная калька, слепок с человека, с обилием претенциозного дикторского текста. Создается впечатление, что режиссеры этих картин никогда не видели документальных фильмов, а эталоном для них является именно телепродукция с ее многочисленными реконструкциями, говорящими головами и полным отсутствием авторского начала. Общей бедой многих картин, которые мы посмотрели, является и слабая драматургия, и очень плохое музыкальное решение, когда музыка просто вступает в полный диссонанс с изображением…
— А что можно было отметить из увиденного?
— Порадовала своей документальной программой Санкт-Петербургская студия документальных фильмов. Во-первых, это действительно документальное кино, снятое молодыми режиссерами Михаилом Железниковым «Будка», Александром Марковым «Пастораль», Анной Драницыной «Когда я выиграю миллион». Очень авторское и эмоциональное, с наличием хорошего вкуса, что немаловажно, кино. У ребят это первые шаги, может в чем-то не совсем совершенные, но очень уверенные. Именно петербуржцам мы и присудили Приз « За лучшую программу документальных фильмов». А Приз «За лучший фильм конкурсной программы» получил также питерский режиссер Эдгар Бартенев за картину «Нярма» — сагу о буднях оленеводов, хорошо снятое профессиональное кино, продолжающее тему, которую Эдгар начал в предыдущей своей картине «Яптик -Хесе». Среди очень неплохих фильмов документальной программы, «Нярма» оказалась все же сильнее…
— И в завершении, все-таки, что такое настоящее документальное кино?
— Я не теоретик и не кинокритик, поэтому не хочу давать точного определения. Лично для меня — это тяжелый, вдумчивый труд, кропотливое
изучение человека, о котором делаешь картину. Так нас учил во ВГИКе наш
мастер — Виктор Лисакович. Именно изучение. Придумывает человека игровое кино, мы все-таки его изучаем и раскрываем.
Наверное, поэтому многие режиссеры -документалисты легко дебютируют в игровом кино, а вот режиссерам игрового кино документалистика часто не по зубам…
— Традиционный вопрос, твои творческие планы?
— Я заканчиваю монтаж нового фильма, по очень серьезной для меня теме,
это пока все, что могу сказать…

Спрашивала Мадина Тезиева