Шалва Бедоев. Выставка в Болонье

Подлинно творческие люди — это не те, кто однажды что-то придумал, а потом всю жизнь носится с этим как с писаной торбой, а те, кто ПОСТОЯННО придумывает что-то новое, оригинальное, интересное. К таким творческим личностям относится академик РАХ Шалва Евгеньевич Бедоев, чей 75-летний юбилей мы недавно отметили.

Мастерская Шалвы Евгеньевича утопает в цветах, наш разговор постоянно прерывается телефонными звонками: его спешат поздравить с юбилеем те, кто еще не успел этого сделать, — друзья, коллеги, ученики; приглашают на открытие выставок; спрашивают совета… Звонят из Владикавказа, Ростова-на-Дону, из-за рубежа… На мольберте — портрет, над которым художник сейчас работает. Шалва Евгеньевич готовится к большой персональной выставке в Италии, в Болонье, в городе, основанном этрусками. Выставка откроется в декабре 2015 года. «Будут представлены современные работы, работы последних лет, те, которые я создаю сейчас, — рассказывает художник. — Десять больших полотен уже в Болонской галерее. Еще двадцать работ я повезу с собой».

Чем он интересен итальянцам, вообще европейцам? Сам он на этот вопрос отвечает так: «К нам приезжали недавно венгры снимать фильм про Осетию. Они брали у меня интервью. Главное, что их интересовало: «Как мы создаем национальное искусство?» Им наше искусство очень нравится. Они хотят перенять наш опыт, взять с нас пример. Мы уже Западу служим примером, ведь Россия сохранила европейские традиции, которые они — утеряли. Я ездил по многим европейским академиям: нет национальных школ, везде примерно одно и то же. Россия же еще держится. Мы, осетинская школа живописи, работаем в традициях русской школы, вносим что-то свое. Это касается и тематики. В Греции, например, в современной живописи уже давно нет греческой тематики… Это грустно».

«Я люблю ярко выраженных художников: Врубеля, Коровина, Нестерова, Малявина, — признается Шалва Евгеньевич. — Если вы видите работу Врубеля, не надо читать, чья она. Вы за километр видите, что это — Врубель».
Художник — это роза, цветок, его надо поливать. Во Владикавказе, к сожалению, мало меценатов, менеджеров, практически нет арт-рынка, но есть много хороших, талантливых художников. На мой вопрос «Почему у нас так мало арт-менеджеров?» Шалва Евгеньевич разводит руками и отвечает: «Я не готовлю арт-менеджеров. Я готовлю художников. Художнику в наших условиях самому приходится быть своим менеджером».

«Какие творческие планы Вы хотите реализовать?» — задаю я традиционный вопрос. «Хочу разработать натюрморт и пейзаж, найти свой стиль в этих жанрах, как я его нашел в мифологии. У нас пока нет ни пейзажа, ни натюрморта. Нужна большая группа крутых художников, чтобы создать свой стиль в этих жанрах, как это сделали фламандцы». И он с увлечением рассказывает мне о фламандском натюрморте, о французском, о русском натюрморте 50-х-60-х годов. О натюрмортах Кончаловского, Машкова, Стожарова… «Во время войны и после войны советские художники писали натюрморты с роскошными яствами. То, чего не было. Писали свою мечту… Для реализации того же пейзажа, например, нужен жизненный опыт. Есть художники, которые не видели в детстве животных, деревья. У меня же это все запечатлелось в детской памяти. Лист винограда, дуба… У всех растений — свои листья. Я наблюдаю всю жизнь». И он рассказывает мне трогательную историю про «свое» дерево. В 1964 году, еще будучи студентом Санкт-Петербургской академии художеств (тогда институт им.И.Е.Репина) он нарисовал мелким штрихом дерево африканской породы в Алупке. Эту работу, как работу виртуозного рисовальщика, сразу же отметили педагоги и повесили как образец для других студентов. «Недавно я заехал в Алупку посмотреть на «свое» дерево. Оно рядом с Воронцовским дворцом. Я так расстроился. Оно уже совсем старое. Одна ветвь отломилась…» От грустной темы нас отвлекает телефонный звонок из Ростова-на-Дону. Там очень скоро откроются творческие мастерские РАХ. Преподавать в них будет Шалва Евгеньевич.

«Если ты сам, как художник не состоялся, ты никакой не педагог», — констатирует он. И с увлечением подробно рассказывает мне о новых больших планах, связанных с открытием в Ростове-на-Дону на базе РГСУ Академических творческих мастерских. Творческие мастерские Российской академии художеств (РАХ) открыты по шести направлениям: архитектура, скульптура, живопись, графика, монументально-декоративное искусство, дизайн. Это значимое событие в культурной жизни всего Юга России, всей страны. Постановлением Президиума РАХ руководить живописной мастерской будет академик РАХ, народный художник РСО-А, народный художник РЮО, Заслуженный художник РФ Шалва Евгеньевич Бедоев. «Мастерские станут готовить специалистов так называемого «третьего уровня образования»: это ассистентура, стажировка, — рассказывает Шалва Евгеньевич. — Моим помощником будет член-корреспондент РАХ, кандидат педагогических наук, профессор Лариса Георгиевна Ушакова».
Возрастное ограничение при приеме в творческие мастерские — до 35 лет. «В живописную мастерскую мы отберем шесть человек на конкурсной основе со всей России. Учиться они будут два года, — рассказывает Шалва Евгеньевич. — Нужен заинтересованный и талантливый слушатель, чтобы я ему передал интеллектуальные ходы в живописи. Важно ведь научить мыслить пластически, философски. Мне это интересно: не учить рисовать, а готовить художника думающего, ищущего. После двух лет обучения будет итоговая выставка в Москве. Это большой стимул для молодых талантов. У меня есть большое желание сделать хороший, сильный выпуск».
Торжественное открытие мастерских в Ростове-на-Донупланируется 1 декабря 2015 года. А потом художник вылетит на север Италии — в Болонью, в город, основанный этрусками. О великом искусстве этрусков Шалва Евгеньевич может говорить часами, ведь мировая история искусств для него — открытая книга, в которую он с блеском вписывает свою собственную страницу.
Мадина ТЕЗИЕВА, «Владикавказ»

На фото: Шалва Бедоев «Древо жизни»