Крым-Саухал и его сын

В периодическом издании отдела литературы и фольклора СОИГСИ им. Васо Абаева в Информационном бюллетене отдела литературы и фольклора (№5, май, 2008) напечатаны 5 осетинских волшебных сказок на осетинском языке с русскими переводами. Все сказки объединены темой «обещанного сына» и по международным сказочным указателям значатся под номером 313 А,В,С. Составитель — кандидат филологических наук Сокаева Д.В. Осетинские волшебные сказки можно купить в магазине «Наука» (Владикавказ, улица Горького). Представляем вашему вниманию русский перевод одной из сказок, вошедших в данный информационный бюллетень.

Крым-Саухал и его сын

Крым-Саухал был алдаром, и было у него три сына. Двое из них были отданы в два дома на воспитание, третий же находился у себя дома.
Однажды Крым-Саухал выехал в балц, и заехал в степь. В степи он заночевал, стреножил своего белого коня. По прошествии третьей части ночи он проснулся, осмотрелся и видит, что издали на него стало наступать серое пламя. От страха он быстро снова заснул. К рассвету он опять проснулся, осмотрелся кругом и видит: близко от него исходит красное пламя. Он от страха опять быстро заснул. Когда он проснулся в третий раз, то видит, что дракон окружил его, закусив свой хвост.
— О Боже, — говорит Крым-Саухал, — он же угрожает мне гибелью! Как бы мне вырваться отсюда!
Он стал искать спасения от дракона и не находил его.
— Как бы то ни было, а наступила моя гибель, предложу ему своего коня на съедение, чтобы спастись от него.
Подвел он к дракону своего коня и говорит:
— Вот тебе мой конь, съешь его!
Но дракон не обратил на него никакого внимания, он даже не посмотрел на него.
— Если ты не ешь конины, то съешь человеческое мясо. Я даже разденусь, лучше съешь меня, чем мне мучиться здесь.
Дракон даже не пошевелился.
— В таком случае, — предложил Крым-Саухал дракону, — если ты не ешь мясо старика, то у меня есть три сына, и завтра я пошлю одного из них, клянусь тебе в этом именем своего Бога.
Дракон вынул свой хвост из пасти и удалился.
Крым-Саухал вернулся домой и послал за двумя своими сыновьями, за теми, которые воспитывались вне дома.
— Пусть кто-нибудь из вас, — сказан он им, — отправится к дракону, не дайте мне оказаться клятвонарушителем.
Оба сына сказали:
— Он не отдает себя на съедение дракону, а посылает нас!
И каждый из них удалился в дом своего воспитателя: никто из них не посчитался с просьбой отца.
Мать и отец стали горевать:
— Что нам делать? Ведь мы оказались клятвопреступниками!
Младший сын был еще в колыбели.
Он зевнул, разорвал повязки колыбели и спросил отца и мать:
— Что с вами, мать моя и отец? О чем горюете? Я поеду, отец мой, вместо тебя! Оседлай мне коня и укажи дорогу!
Отец оседлал для него белого своего коня и наказал ему:
— Пусти коня своего по его воле, и там, где после дневного перехода он остановится, ты и заночуй!
Младший сын Крым-Саухала выехал, и конь донес его туда, где ночевал его отец. Там же заночевал и он, подложив седло под свое изголовье. По прошествии третьей части ночи и на него с края степи стало наступать серое пламя, и он со страху быстро заснул. А на рассвете к нему стало подступать красное пламя, и он от страха опять быстро заснул, а после этого дракон окружил его. Младший сын Крым-Саухала стал предлагать дракону и коня, и себя на съедение, но он отказывался.
— В таком случае, — говорит он дракону, — если ты не хочешь съесть меня здесь, то веди меня в свой дом, двигайся впереди меня!
И дракон двинулся впереди него. А сын Крым-Саухала сел на своего коня и поехал за ним. Дракон завел его к подножию одной горы, там он ударил головой скалу, и открылась дверь. И он, и сын Крым-Саухала зашли, а дракон ударом хвоста закрыл дверь. Затем стал слышен людской говор. Дракон завел его в одно место, а сам исчез. «О Боже, не погуби меня,» — сказал сам себе сын Крым-Саухала. «Здесь слышен людской говор, что это может быть?» Тут к нему быстро выбежали два дракона, один длиннее, а другой его роста, но так же быстро они и удалились, оставив его в недоумении.
После этого выбежал к нему златокудрый юноша и приветствовал его:
— Здравствуй, гость! Ты тут стоял в ожидании, прошу тебя, не будь на нас за это в обиде!
И он завел его в хадзар. А там сидел великий хан на золотом стуле.
— Здравствуй, зять мой! — приветствовал он сына Крым-Саухала. — Моя дочь из-за тебя перенесла много испытаний. А теперь поднимись к ней наверх. Придется ли она тебе по сердцу?
А их было три сестры, и они странствовали по свету в облике драконов. Старшая из них охотилась за младшим сыном Крым-Саухала и не находила его, вместо него она набрела на его отца. Сын Крым-Саухала вышел с сыном великого хана из хадзара, и тот завел его в другую комнату, в которой находилась девушка сказочной красоты.
— Вот сестра наша, — сказал ему сын великого хана, — понравится ли она тебе?
Сын Крым-Саухала просветлел от восторга и сказал:
— Раз вы снисходите до меня, как я могу пренебрегать вами?
Сын Крым-Саухала и ханская дочь стали жить там как муж и жена.
У хана был единственный сын, и он и сын Крым-Саухала оказались замечательными охотниками. Они охотились и дичью кормили все село хана. Хан их предупреждал не раз:
— Никогда не подходите даже близко к Черной горе!
Но однажды, будучи на охоте, зять хана стал подаваться в сторону Черной горы, а сын хана удерживал его. Но зять его не послушался, и сын хана повернул обратно домой, не последовал за ним в сторону Черной горы. Зять направился туда один. Он прибыл в окрестности Черной горы и застал на пастбище видимо-невидимо скота. Среди скота оказался козел, у которого один рог был длиной в десять аршин, а другой — в двенадцать аршин. «Почему они не допускали меня сюда, где пасется скота видимо-невидимо?» — удивлялся про себя ханский зять.
Тем временем наступил вечер. Козел просунул свои рога между седлом и потником коня ханского зятя, поднял и коня, и наездника на своих рогах, засвистел на отару овец и прогнал их к одной скале. Он засвистел, и в скале открылась дверь, вышел семиглавый великан и сказал:
— Жить тебе, о, козел мой, долго! Ты опять принес мне горную пташку!
Великан загнал скотину в скалу, затворил дверь, снял ханского зятя и в пятку ему ввинтил самовертящийся вертел. Поставил вертел на костер, а сам растянулся у костра и заснул.
К ханскому зятю подкатился человеческий череп и говорит ему:
— Упрись ногами об очажный камень, чтобы вертел упал, иначе великан съест тебя. Мы — два ханских сына, и он нас съел точно так же.
Тот уперся ногами об очажный камень, и вертел упал. А великан продолжает спать.
Череп снова говорит ханскому зятю:
— Раскали вертел докрасна и выколи ему оба глаза!
Он раскалил вертел докрасна и выколол великану глаза. Великан вскочил; зять же хана успел спрятаться в шерсти его шубы.
— Что это, какая-то блоха шевелится в шубе?
Великан взял шубу и подержал над костром, но зять хана успел отскочить и спрятаться в углу.
— Бог да не простит тебе, — обращается к нему великан. — Наверное, и скотина, и имущество мое предназначены на твое счастье. Вот, возьми мое кольцо, забирай и его! Как только зять хана надел на свой палец кольцо, великан стал кричать: «Вот он! Вот он!». Тогда он быстро отрубил свой палец.
Ночь сменилась днем. Зять хана поймал козла, убил его, перерезал ему вены и содрал с него шкуру целиком, как на бурдюк.
Утром великан вышел, открыл дверь и говорит:
— Гони стадо, бодзо! От меня тебе пользы уже нет! Погони их утром по солнечной стороне, а вечером прогони их по тенистой стороне горы!
Он стал в открытой двери, растопырил ноги и, прощупав козла, шедшего впереди стада, сказал:
— О, бодзо, как ты похудел от жалости ко мне!
И бодзо оказался снаружи.
Великан искал ханского зятя среди стада, но не нашел его. Тот в шкуре бодзо уже был снаружи.
Великан растерялся, а в это время ханский зять кричит ему:
— Эй, большой осел! Какой совет ты мне дашь: погнать ли стадо по солнечной стороне или нет?
Великан, охваченный злостью, выбежал, сорвался с обрыва и разбился насмерть.
Ханский зять вернулся обратно в дом великана в скале и спрашивает человеческий череп:
— Что нам делать?
А тот ему ответил:
— Собери наши останки в одно место и ударь нас войлочной плетью, которая находится под изголовьем. Тогда мы оба станем такими, какими были прежде. Он собрал кости ханских сыновей, ударил их войлочной плетью, и оба они стали еще лучше, чем были прежде. После этого они отправились в дорогу к себе домой с имуществом великана.
Ханская дочь, жена сына Крым-Саухала, носила траур. Наступила годовщина траура. Два сына хана и зять хана уже приближались к своему селу. Встретили они пастуха, который пас сто быков и пел, оглашая своим пением весь свет.
— Почему ты распелся, ведь ты пастух? — спрашивают его два ханских сына и ханский зять.
— Почему мне не петь? — отвечает тот. — У хана семиголовый великан съел двух его сыновей и зятя. Теперь наступил день больших поминок по ним, и лучшее из их одежды достанется мне.
— В таком случае это — мы, будь добр, отправляйся вестником к хану, а скотину твою погоним мы!
Пастух явился к хану, и хан приказал отрубить ему голову, насадить ее на кол и выставить напоказ народу.
Два сына хана и зять едут дальше и встретили чабана, который пас одних баранов и тоже пел во всю, оглашая весь свет своим пением.
— Что с тобой, почему ты поешь? — спрашивают они его. — Ведь ты чабан.
Он им отвечает:
-Двух сыновей и зятя хана съел семиголовый великан. Наступил день больших поминок по ним, и я пою потому, что лучшее из их одежды достанется мне.
-Они его тоже отправили вестником к хану, а хан приказал и ему отрубить голову, сказав:
— Это тебе за то, что обманываешь меня!
Затем ханские сыновья и зять доехали до пастуха, который пас одних ягнят, он поочередно то пел, то плакал.
Они спросили его, в чем дело, и он им ответил:
— У нашего хана семиголовый великан съел двух сыновей и зятя. Я пою потому, что шкурки ягнят достанутся мне. Но они содержали нас, давали просо и прочее, а теперь кто еще нас будет содержать? На сердце у меня становится тяжело, — оттого я и плачу.
— Иди тогда и подкинь мою старую папаху дочери хана, — сказал зять хана, — но сам ничего не говори до тех пор, пока не будешь спрошен.
Тот подкинул папаху дочери хана. Дочь послала к своему отцу сказать:
— Вот кто-то подбросил мне папаху твоего зятя!
Стали разыскивать пастуха ягнят, нашли его, и он объяснил:
— Мне папаху дали вот такие-то и такие-то, и, чтобы вы со мной ни сделали, я ее подкинул ханской дочери.
— А где же твои ягнята?
— Всадники гонят их сюда, — сказал он.
Тогда хан послал навстречу им людей и вместо поминок устроил пир. Гостей угощали в течение восьми дней и сверх восьми дней еще три дня. Пир миновал.
Ханский зять прожил с женой некоторое время, но однажды ночью он от тоски зевнул, и жена спрашивает его:
— Что с тобой?
Он ответил ей:
— Я покинул своих старых родителей, отца и мать, и мне хочется видеть их.
-А почему ты в таком случае не сказал мне об этом раньше? Я скажу своему отцу, и мы отправимся вместе. Он будет тебе предлагать подарок, но ты ничего не бери, кроме старого сундука, стоящего за дверью. Хан подарил ему старый сундук.
-Он заколебался, было, давать или не давать его зятю, но затем все-таки неохотно дал его ему со словами:
— Пусть не будет счастья научившему тебя просить этот сундук?
Зять выехал к себе и добрался до окраины родного села. Там он сделал остановку, открыл крышку сундука, и оттуда появилось целое село, с готовыми домами и прочим. Он стал старшиной села и взял на свое содержание отца и мать. Два старших брата стали ему завидовать. Задумали они погубить брата и обратились за советом к знахарке.
А она им посоветовала:
— У Уасгерги за горами пасутся три коня; пусть он одного из них достанет для вашего отца.
Сыновья подговорили отца и мать, и, когда утром младший сын зашел пожелать им доброго утра, они высказали ему свое недовольство.
— Что случилось? — спрашивает он их. — Что с вами?
И они ему сказали:
— Хорошо, что ты себе устроил село! А кто же приведет своему отцу-старику одного из коней Уасгерги, пасущихся за горами, коня, на котором он мог бы разъезжать ради удовольствия?!
Сын опечалился и говорит:
— Разве конь Уасгерги может попасть в мои руки?
Зашел он к своей жене и говорит ей:
— Мои братья не дают мне больше житья! Они вначале не уважили слова отца, теперь натравили его, и он требует достать ему одного из трех коней Уасгерги.
— Не горюй! — сказала ему жена. — Возьми с собой соли в двух хурджинах. За горами есть молочное озеро, и туда кони Уасгерги ходят пить. Ты рассыпь там соль. Когда кони почуют запах соли, то они ее вылижут. После этого они начнут пить из молочного озера и надуются. Не соблазняйся ни старшим, ни средним конем, быстро возложи свое седло на младшего и проворно садись на него, нанеси ему такой удар, чтобы от шкуры его отскочил кусок на подметки, а от ладони твоей руки — на ремень. А затем он тебе скажет: «Чей ты, собачий щенок? Ты пригодишься мне в качестве седока!» А ты ему ответь: «А ты чей, осленок? Ты мне пригодишься в качестве коня!»
Младший сын добыл своему отцу Крым-Саухалу коня Уасгерги и пустил во двор со словами:
— На, да доставит он тебе радость!
Два брата снова засуетились, зависть к брату распирает их, и они опять обратились за советом к колдунье:
— Что нам делать с ним? Он добыл для отца коня Уасгерги и при этом сам не погиб.
— Что вы с ним можете поделать? — отвечает колдунья. — Вот две горы бьются, как два барана, а между ними есть такая шуба, которая плечами поет, рукавами хлопает, как в ладоши, а полами своими танцует. Пусть он достанет эту шубу отцу вашему для развлечения. Скажите своему отцу: «Что из того, что он добыл тебе коня!».
Братья передали совет колдуньи своему отцу. Отец опять надулся на сына. Сын опечалился еще больше, чем прежде. Вернулся он к своей жене, и рассказал ей о своем положении.
— Не падай духом, — говорит ему жена. — Попроси у отца коня Уасгерги, которого ты ему добыл, нанеси ему такой же удар, какой ты нанес ему в первый раз, и если счастье тебя не покинет, то, когда две горы разойдутся в разные стороны, ты проскочишь между ними.
Младший сын поехал на коне Уасгерги, нанес ему такой удар, как и в первый раз, схватил шубу и, пока горы снова сходились, вырвался, только у коня горы оторвали хвост. Люди собирались к этой шубе и удивлялись ей.
А два брата еще больше озлились:
— Она делает так, чтобы он еще больше прославился!
Но все-таки они опять пошли к колдунье за советом, и она им сказала:
— Если уж он так доблестен, то пусть достанет для отца место в раю!
Братья научили отца, чтобы он попросил сына достать ему место в раю.
Отец опять разобиделся на сына. Сын был настолько удручен, что не знал, что ему и предпринять.
Он опять зашел к жене, и жена ему говорит:
-А как я могу достать ему место в раю? Дорогу туда я могу тебе указать. Сначала ты достигнешь двери рая. Дверь эта скрипучая, и, если раздастся ее скрип, Барастур потустороннего мира заорет на тебя так, что ты сразу превратишься в каменного истукана. Но ты захвати с собой чашку топленого масла, смажь им дверные петли, и тогда дверь перестанет скрипеть. Ты пройдешь в дверь и увидишь, там нагую женщину. Принеси ей полный наряд, и она пропустит тебя без слов мимо себя. Ты пройдешь дальше, и бесчисленное множество кур поднимет кудахтанье, но ты рассыпь для них сапетку проса, и они набросятся на него, станут клевать. После этого ты достигнешь скрипучего моста, скрип его слышен до небес, но ты иди, расстилая по нему вату, он перестанет скрипеть. Сын так и сделал.
— Он попал в потусторонний мир, предстал перед Барастуром и приветствовал его:
— Да будет, Барастур потустороннего мира, день твой добрый!
Тот удивился и спрашивает его:
— Кто ты такой?
Сын Крым-Саухала рассказал ему о своих испытаниях и попросил у него для своего отца места в раю.
Барастур в ответ на это сказал:
— Окаменей ниже колен своих!
И тот окаменел сразу же ниже колен своих. Он снова стал рассказывать о перенесенных им испытаниях и просить у Барастура место в раю для своего отца.
Барастур снова сказал:
— В таком случае окаменей до пояса?
И он окаменел до пояса.
Около Барастура сидела родная сестра сына Крым-Саухала, она стала ругать брата за то, что он явился к Барастуру потустороннего мира. Он и в третий раз рассказал Барастуру о своей жизни, о тяжелых своих испытаниях, просит у него место в раю для своего отца.
Но Барастур сказал:
— Окаменей до плеч своих!
И он окаменел до плеч.
Он в четвертый раз рассказал о себе, и в тот момент, когда Барастур хотел было произнести «Окаменей весь!», сестра младшего сына Крым-Саухала прикрыла рот Барастура своим платком и не дала ему произнести эти слова.
Поклонившись Барастуру, она попросила его:
— Молю тебя, дай мне то, что я у тебя попрошу!
Сказал ей Барастур:
— Прощаю тебе, ты — счастливая душа. Пусть Бог сделает его еще лучше, чем он был!
И он стал еще лучше, чем был.
А затем Барастур вручил ему войлочную плеть и наказал ему:
— Иди, собери в одно место своего отца, мать свою и братьев, проведи ею по ним, и они без страдания окажутся в раю.
Он захватил войлочную плеть и вернулся домой. Пригласил к себе своих родителей и братьев. Сначала он ударил войлочной плетью отца и мать: они превратились в кабана и кабаниху и бросились наутек. После этого он ударил войлочной плетью двух своих братьев, и они превратились в двух дворняжек. Испугавшись, что две свиньи могут от них спастись, они бросились за ними, нагнали их, и загрызли их на щебне ада.
А младшему сыну Крым-Саухала Барастур сказал:
— Один Бог знает, что с ними будет. Тебе же, который перенес столько страданий, когда-нибудь уготовано будет место в раю.
И он прожил со своей женой долго, а затем умер, и Бог удостоил его места в раю.

(НАСОИГСИ, ф. Дзагурова Г.Д., о.1, д.3, л.122-132, исп. Калицев О., 28-29.06.1910 г. в с. Задалеск (Махческий приход, Горная Дигория) зап. Дзагуров Г.Д., диг.д., перевод Марзоева С.; ОНС, с.483-493, в переводе Дзагурова Г.Д.)