В тяжелые дни не оставили больных

Ожесточенный артобстрел города Цхинвала в августе 2008 года, предпринятый вооруженными силами Грузии, нанес большой урон и здравоохранительной инфраструктуре республики. Частичные разрушения имелись в республиканской соматической больнице. А вот республиканская психиатрическая больница выгорела дотла в результате попаданий снарядов реактивной системы «Град». Только благодаря мужеству двух медсестер -Ирины Бибиловой и Светланы Кулумбеговой, с честью выполнивших долг медика, никто из больных не пострадал.

О том, как спасали больных из горящей психиатрической больницы, корреспонденту Осетинского радио рассказала Ирина Бибилова:

— 7 августа обстановка в городе и вокруг республики была неспокойная. Уже спозаранку Цхинвал и населенные пункты республики подверглись обстрелу со стороны грузинских сел. В тот день я заступила на свое плановое дежурство. Ближе к вечеру стрельба стихла, но положение оставалось напряженным. После того, как президент Грузии Саакашвили выступил по телевидению с обещаниями, что будет решать вопросы с Южной Осетией мирным путем, мы несколько расслабились. В тот вечер в нашей клинике было 18 больных. С ними была я (я работаю в мужском отделении), еще одна медсестра Светлана Кулумбегова, работающая в женском отделении, одна санитарка и санитар. После вечерних процедур мы уложили больных спать, думали, ночь пройдет спокойно, но около полуночи прогремели первые залпы грузинской артиллерии по городу. Вокруг все разрушалось, горело, жилые дома один за другим превращались в руины. Ночь мы провели в тревоге, больные кричали, умоляли нас спасти их от смерти, просили не покидать их. Мы успокаивали их как могли. Некоторые пытались выбежать из больницы, но мы с трудом удерживали их. Всех больных собрали в коридоре, который казался нам более безопасным местом.

Наступило утро, смена не могла прийти на работу из-за интенсивного обстрела города. Мы не могли оставить больных без присмотра и остались с ними. Утром около 8 часов утра в здание больницы попали снаряды, как потом выяснилось, из реактивных систем «Град». Нас оглушило, разбились окна, выбило двери, на нас полетели щепки. Больные съёжились, легли на пол, я накрыла кого могла собой. Одна из больных получила небольшие ушибы. Больницу так сотрясало, что казалось, он вот-вот рухнет, вскоре она загорелась. В считанные минуты пламя охватило все здание. К счастью, рядом с больницей живет наш сотрудник — санитар Роланд Сланов. Из горящей больницы мы быстренько перевели в его дом всех больных и вместе с хозяевами прятались в их небольшом погребе. В нем было невыносимо тесно, но другого выхода у нас не было. Ночь провели в погребе. Так получилось, что 9 августа с больными остались только я и другая медсестра Света Кулумбегова. Наша санитарка Дали Хугаева очень беспокоилась за дочь, которая находилась на девятом месяце беременности, она оставалась в доме одна и Дали побежала к ней. Она была вынуждена оставить нас.

Больные оставались без медикаментов, воды и пищи. Они начали просить еды, хотели пить, я оставляла их с медсестрой Светой Кулумбеговой, а сама под обстрелами по-пластунски ползла в огороды соседних домов, срывала сливы и еще не созревшие плоды зеленых яблок и раздавала их больным, чтобы хоть как-то утолить их голод.

9 августа к нам забежали ополченцы и сообщили, что город взят грузинами, они бесчинствуют и нам нужно искать более укромное место. Хозяева покинули свой дом, и мы остались на улице. Мы не знали, куда нам идти, где спрятать больных. Шел массивный обстрел города, передвигаться по улицам было невозможно. Однако, мы вдвоем, держа за руки больных (один из них был глухой и слепой, у другого был склероз, их нужно было постоянно держать за руки и вести), окольными путями под не прекращавшимся обстрелом перебрались в подвал магазина «Фарн», где прятались люди из близлежащих домов. В подвале было очень темно, грязно, очень сыро, там не было стульев, ничего, на чем можно было бы присесть и отдохнуть. Я нашла какой-то старый столик на улице, стенд из картона и разобрала их на части, больные ложились на них, а мы со Светой валились с ног и ложились отдохнуть на влажную голую землю.

С каждым днем в подвале нам становилось все мучительнее. Больные, изнуренные бессонными ночами и голодом, стали вести себя еще агрессивнее. У нас не было успокоительных средств. Один из больных все время пытался выбежать. Мне чуть ли не силой приходилось останавливать его. Мы со Светой поочередно выбегали из подвала, чтобы раздобыть где-нибудь пищу для больных. Одиннадцатого числа ополченцы принесли нам коробку сухих пайков. Мы подогревали их на спиртовке и давали нашим больным. Так мы продержались до 13 августа. Во Владикавказе в это время находилась наша сотрудница Аза Губаева, мы по сотовой связались с ней, рассказали о нашей ситуации. Аза обратилась за помощью в Министерство здравоохранения Северной Осетии.

Говорят, что число 13 несчастливое, но для нас оно стало самым счастливым. В этот день за нами приехали машины МЧС России и отвезли нас с больными до Дзау. Оттуда наших больных вывезли во Владикавказ на машине Скорой помощи (мы выехали с ними), которую нам предоставила Владикавказская психиатрическая больница в сопровождении врача-психиатра Муртаза Гагиева.

P.S.
Больные и по сей день проходят лечение во Владикавказе. В Цхинвале больше нет психиатрической больницы. Пока неизвестно, когда построят новое здание.

Ире Бибиловой и Светлане Кулумбеговой хватило мужества не бросить больных на произвол судьбы, хотя, поступив иначе, их вряд ли кто бы осудил. В те дни каждый думал о спасении собственной жизни, о спасении своей семьи. У Светланы дома оставалась мать. А Ира заботилась о больных, ничего не зная о судьбе своих детей. Два старших сына были в ополчении, а девочка и мальчик 12 лет и 14 лет оставались дома одни. Их отец умер несколько лет назад. К счастью, они во время военных действий не пострадали. Подростков незнакомые люди вывезли с собой в Северную Осетию. Они находились в Моздоке в пансионате. Ира нашла их 13 августа, когда выехала в Северную Осетию.

«В жизни любого человека нет ничего дороже детей, — говорит Ира. — Я очень переживала за моих детей, не знала как они, что с ними? Надеялась, что с ними все хорошо, все время думала о них, но бросить больных я тоже не могла. На них было жалко смотреть, они так умоляли меня не покидать их, были такими беззащитными, что я не смогла оставить их, ведь долг медика — спасать, а не оставлять больных».
Сергей Газзаев