Дело об убийстве Немцова засекретят
Пока Дадаев и другие находятся в изоляции, с ними можно делать все, что угодно, выбивать любые показания.
За расследованием дела об убийстве Бориса Немцова я наблюдаю и как гражданин, и как профессиональный адвокат.
Когда захватили Заура Дадаева и других фигурантов, многим это показалось «информационной бомбой». И первому лицу государства доложили тут же по горячим следам, и Дадаев поначалу признал вину в совершенном преступлении.
Но лично для меня это ни о чем не говорило. Потому что я знаю: по статистике, в 75 процентах случаях арестованные почти сразу признают вину. Люди не хотят усугублять свое положение, так как считают: все равно отсюда не вырваться.
Согласно статистике, например, в Мосгорсуде оправдательные приговоры составляют менее одного процента от всех завершенных дел. Оправдания, вероятно, бывают, но их никто не видел.
Та информация, которая впоследствии была выдана через правозащитников, вновь подтверждает тот факт, что нередко представители нашей правоохранительной системы, которые призваны соблюдать закон, которые спрашивают за соблюдение закона, сами ведут себя неподобающе, выходят за рамки правового поля.
Я думаю, словам Дадаева, переданным правозащитниками, нет оснований не доверять.
Несомненно, на него в условиях изоляции может оказываться психическое и любое иное воздействие. Он плохо знает законы — УК и УПК. Он практически лишен адвоката, его интересы никто не защищает. По крайней мере, не допустили адвоката, которого наняли родственники, не дали ему пообщаться с близкими.
Это само по себе является серьезным нарушением пункта 6 Европейской конвенции о защите прав человека. Если он совершил преступление, в котором его обвиняют, что мешает обеспечить доступ к адвокату и сделать немножко более прозрачным расследование?
Пока Дадаев и другие находятся в изоляции, с ними можно делать все, что угодно, выбивать любые показания.
Тем более Заур уже рассказал, как вели первый допрос и что он дал признательные показания, чтобы спасти своего близкого друга. Это вполне характерно для кавказца, он мог так поступить ради близкого человека.
Точно так же и братья Губашевы пояснили, что их обманным путем «вытянули» в Ингушетию, когда они ездили в поисках задержанного родственника. И их там арестовали, надели мешки на голову.
Конечно, можно называть это успешной спецоперацией. Но при этом она показала недоверие федеральных органов к местным властям. Иначе что мешало провести предварительные допросы на месте?
Теперь, как бы это странно ни звучало, задержанные немножко адаптировались в камере, шоковое состояние прошло, хотя, может, и не совсем. Соответственно, они начали адекватно думать: «А что я совершил-то, что я признаю?».
Но, видимо, есть и еще какие-то фигуранты в этом деле. Насколько можно судить по сообщениям прессы, все-таки хотят выйти на каких-то высокопоставленных чиновников, особенно с Кавказа.
Я не буду вникать в хронологию самого расследования, но, возможно, каким-то силам хотелось опять вернуть как бы чеченский фактор в поле прессы, чтобы опять говорили о кавказцах, чтобы опять говорили о чеченцах.
Будучи адвокатом, я понимаю, что сейчас крайне сложно будет защищаться и Дадаеву, и братьям Губашевым, и всем тем, кого арестовали или арестуют в последующем.
Почему? Потому что, к сожалению, за все эти годы в России не создана независимая судебная система, у нас оправдательных приговоров практически нет. Суды находятся постоянно под давлением, под влиянием итогов предварительного следствия.
Тем более, когда задействованы органы ФСБ. Это еще один фактор, который может повлиять на любое решение, которое примет суд. А суд никогда не примет решение вразрез мнению вышеназванного ведомства. Потому что, к сожалению, состязательного процесса в России нет.
Задержанных по делу Немцова, вероятно, постараются сделать «козлами отпущения», найти «нужные» доказательства.
Я считаю, что родственникам подозреваемых по делу Немцова, не оттягивая, необходимо подключить к защите профессионалов и работать совместно с адвокатами и правозащитниками, дабы добиться прозрачности в проведении следствия.
Увы, я знаю по своей практике, а я уже 20 лет адвокат, следователи обычно видят только первые строки статьи 17 УПК, где сказано: «….следователь должен действовать по своему внутреннему убеждению». Они обычно говорят — я действую по своему убеждению, но в той же статье далее записано: «…в соответствии с законом и совестью».
Вот эти категории — законность и совесть — не совсем характерны отдельным следователям.
И я боюсь, что все-таки следователи будут руководствоваться своим «внутренним убеждением» и еще указаниями, которые получат. В результате могут пострадать не только те, кто был задержан, но и их близкие родственники.
Поэтому, конечно, перво-наперво надо требовать прозрачности в расследовании.
Хотя в этом есть сомнение. Наверняка, дело засекретят, и мы только будем гадать, что там происходит. Официальное законодательство не мешает это сделать, такие возможности есть. Особенно учитывая большой интерес прессы к этому делу.
Защита редко находит согласие со следствием, когда речь идет о реабилитирующих обстоятельствах для обвиняемого. Но зато следственные органы, прокуратура, которая надзирает, и суды — у нас действуют единым фронтом. В этом и заключается самая большая проблема.
http://kavpolit.com/articles/delo_ob_ubijstve_nemtsova_zasekretjat-14939/#