«В каком-то смысле все кино о любви»

Интервью с режиссером-аниматором Михаилом Алдашиным

На прошлой неделе завершилось кинособытие Северной Осетии, которое, на мой взгляд, привнесло настоящий праздник в жизнь республики. Второй фестиваль короткометражных фильмов «Дирижабль» позволил почувствовать каждому зрителю, профессиональному или начинающему режиссеру сопричастность к чему-то значимому и красивому. «Дирижабль» — это не только фильмы, но и люди, личности, творцы, которые не просто смотрят кино, а создают его, преобразовывают вокруг себя мир и вносят в него что-то новое и прекрасное. Одним из таких творцов фестиваля стал Михаил Алдашин — российский режиссер-аниматор, живописец, продюсер, получивший две «Ники», обладатель более 40 наград зарубежных и российских фестивалей.
— На кого должен ориентироваться режиссер: на зрителя, кинокритика или самого себя?
— Каждый режиссер выбирает сам для себя. Я ориентируюсь на публику, конечно. Если повар готовит пищу, то она должна быть съедобной, а фильм, как минимум, интересен зрителям или, возможно, узкому зрителю. Киноведы и критики тоже зрители и то, что нравится им, может не понравиться широкой публике.
Высокое искусство в более ранние времена, два-три века назад, делалось элитными художниками не для широкой публики. Сейчас демократия, глобализм и все хотят, чтобы все было понятно, доступно. Изменились приоритеты публики, она хочет больше развлечения, нежели размышления. В моих силах, как режиссеру, сделать кино увлекательным, чтобы кроме развлечения зритель незаметно для себя вовлекся внутрь события, сопереживал, сочувствовал. Я считаю, режиссура должна ориентироваться на всех, хорошее кино должно накрывать всех.
— Современные фильмы используют в большом количестве спецэффекты, 3D графику, актеры играют на фоне хромакея. На ваш взгляд, как это сказывается на общем уровне картин?
— Фильмы, которые снимаются для развлечения, аттракцион и есть: там все преувеличено, все искусственно, все понарошку, убивают понарошку и драконы ненастоящие. Эти же технологические приемы используют не только развлекательные фильмы, а вообще все. Это удешевляет производство и дает возможность многим воплотить в жизнь свои идеи, фантазии, которые было невозможно осуществить без 3D графики. Например, когда фильмы о войне снимают, там летают самолеты, пули взрываются, города горят, танки, мосты и все это 3D.
— Действительно ли современное кино утратило душевную теплоту и искренность по сравнению с картинами недавних лет?
— А что, есть такое мнение? Мне кажется, фильмы, о которых вы сейчас говорите, не доходят до зрителя. Телевидение тоже следит за рейтингами. Мне кажется, что фильмы снимают, но их меньше показывают. Может быть, их не такое количество и режиссеры того поколения почти все сошли с арены, ушли на покой, кто-то на полный покой уже прилег… Я думаю, молодые, уже сейчас видно, хотят делать такое кино. У них не очень получается, но поскольку такое желание есть, то рано или поздно появится такая возможность.
— В чем сложность производства анимационного кино?
— Оно делается покадрово, в отличие от игрового, в котором достаточно позвать актеров, хорошо придумать, организовать производство, дальше сказал «Мотор!» и они пошли, побежали, заплакали, упали, ударили друг друга, поцеловались. А тут надо нарисовать движение каждого пальца, каждой складки. Но есть свои преимущества у анимации тоже: ты можешь сделать там то, что не может сделать игровик — оживить стул, окурок, зубочистку. Кино можно сделать о чем угодно.
— Михаил, вы работали в США, Японии, России. Отличается ли зрительское восприятие и кино, и анимации в этих странах?
— Есть кино специфическое, в котором специфический юмор и сюжет знакомый только людям, живущим на этой территории. Существует локальный юмор, а есть юмор вселенский, так скажем. Сейчас, мало того, настолько глобализирована культура и культуры настолько смешались, что разницы почти нет.
— Можно ли заниматься кино на любительском уровне как хобби?
— Я думаю, что разница между профессионалами и любителями невелика. Профессионал владеет неким набором приемов, которые помогают делать картину удовлетворительной. Любители, наверное, не владеют таким количеством приемов, но они их могут подсмотреть и научиться. Среди художников, например, были любители — Пиросмани, Руссо. В кино сложнее: камера там, камера тут, проблема как поставить свет, композицию, монтаж. Я считаю, любитель может снять кино лучше, чем профессионал хотя бы потому, что он делает это из любви. Многие профессионалы делают это из необходимости зарабатывать и это заметно по результату. Мне скорее понравится не очень профессиональный, но искренний и страстный фильм любителя, чем чистая и холодная работа профессионала, этого добра полно.
— Значит не обязательно получать специальное образование в кино?
— Мне кажется, специального образования нет! Образование — это то, что образовывается внутри человека, как туман концентрируется и получается образование. Образование — это необходимость смотреть хорошее кино, читать книжки и все время пробовать. Профессионализм мой заключается в том, что я сижу и занудно клею кадры до тех пор, пока что-то не получится, что-то не начнет трогать, в этом смысле я такой же дилетант. Быть хирургом любителем нельзя, но в искусстве дилетантизм и любительство допустимы, возможны и даже необходимы.
— Что такое современное искусство?
— Современное искусство, я считаю, это искусство, которое нравится современникам. То, что владеет умами, чувствами современных людей и есть современное искусство. Если это Репин — значит это Репин. Если это какой-нибудь Пупкин, который вылил краску на холст, значит, это Пупкин. Как сказал Толстой, искусство — это способность заражать своими мыслями и чувствами. Если сей факт присутствует — значит, это искусство, фильм ли это, картина…. Если вы начинаете эмоционально о чем-то думать — значит это искусство.
— Вы также занимаетесь живописью. Кого бы вы могли назвать своим учителем в живописи?
— Вы знаете, когда я служил на флоте, одному майору я что-то нарисовал, то ли стенгазету помог оформить, уже не помню. В благодарность он принес мне книжку «Учитесь рисовать» — это было учебное пособие для студентов средних художественных заведений, где предлагались самые основы изобразительной грамотности. Я по этой книжке, сидя в мастерской в части, овладевал азами насколько мог. Можно сказать, этот майор был одним из моих первых учителей. Учился я во ВГИКЕ у Бориса Неменского и Виталия Токарева, оба художника очень профессиональные. Мне очень хотелось быть живописцем, но я выбрал кино. Я везде подглядывал, пытаясь понять, что такое настоящая живопись.
— Тема фестиваля звучала «Любовь как…» Как снимать кино о любви?
— Мне кажется, в каком-то смысле все кино о любви, кроме фильмов-ужасов и отъявленных комедий.
— Почему вы приняли приглашение кинофестиваля «Дирижабль» и приехали во Владикавказ?
— Мне симпатична идея фестиваля короткометражного кино, их не так много на территории Российской Федерации, насколько я знаю. Короткометражное кино предполагает некоммерческий интерес создателя и от этого оно выходит намного ярче и интереснее. И я не был во Владикавказе и мне очень интересно, тем более, что я знаком только опосредовано с осетинской культурой.
Альбина Джиоева