Югоосетинский суд — самый гуманный суд в мире!

Недавно в Южной Осетии побывал комиссар ОБСЕ по нацменьшинствам Кнут Воллебек. Он встретился в Цхинвале с югоосетинскими чиновниками, главой миссии  Красного Креста и собственно представителями национальных обществ. Он также посетил Ленингорский район республики. Нетрудно догадаться, что комиссара ОБСЕ волновала в первую очередь жизнь этнических грузин в Южной Осетии. Не знаю, какое у него сложилась мнение, и обнаружил ли он нарушения прав человека по национальному признаку, но хотелось бы рассказать ему о нарушениях прав национального большинства нашей республики.

Эта история началась так же, как начинались сотни других историй грузинских семей, проживавших в Южной Осетии до начала 90х, когда одураченные тогдашним руководством Грузии, они в один прекрасный день покинули  Южную Осетию, чтобы не оказаться в центре военных действий, переждать, и затем вернуться в свои дома. В это же время другая семья, уже осетинская, была вынуждена бежать из Грузии в Южную Осетию. История этих двух семей, Джиоевых и Майсурадзе (фамилии изменены), стала общей в 1991 году, когда Джиоевы вселились в дом Майсурадзе в Цхинвале  и предложили  им в свою очередь занять оставленную в поселке Агара (Грузия) квартиру.

Дальнейшие события общеизвестны. Уехавшие грузины несмотря на обещания грузинских властей вернуться не смогли, назвали себя беженцами и в большинстве своем навсегда остались в Грузии. Наша история сложилась немножко по-другому.  Внук главы семьи Майсурадзе, 1978 года рождения вернулся в Южную Осетию в 2005 году и в этом же году получил первичное удостоверение личности – справку №9,  в 2006 году он получил паспорт гражданина РЮО, а в 2009 году оформил на себя дом своего деда. После того,  как семья Джиоевых отказалась освобождать домовладение, занимаемое ими в течение 19 лет, Майсурадзе подал иск в Джавский районный суд (домовладение находится в Цхинвале), и в июле этого года Джавский суд этот иск удовлетворил. В октябре судебная коллегия Верховного суда РЮО также оставила это решение в силе.

В настоящее время Джиоевым грозит выселение. Куда? Да просто на улицу.
Между тем, в Южной Осетии действует Постановление Верховного суда РЮО от 19 декабря 1997 года «О разъяснении вопросов, возникших при рассмотрении жилищных споров с участием беженцев и вынужденных перемещенных лиц». Постановление разъясняет, что существует Порядок добровольного возвращения беженцев, согласно которому «возвращение беженцев в сохранившееся жилье принадлежащее им, производится по мере его высвобождения в случае занятости другими беженцами».   Кроме постановления Верховного суда, есть Постановление Совета министров РЮО от 20 апреля 1995 года «О мерах по приостановлению процесса  выселения беженцев и вынужденных переселенцев из занимаемых квартир». И, наконец, никто не отменял Указ Президиума Верховного Совета от 21 августа 1996 года «О сделках  по отчуждению домовладений и квартир на праве личной собственности», который приостанавливает любые сделки по отчуждению домовладений до решения проблемы возвращения беженцев в места их прежнего проживания. Суд не принял во внимание ни один из этих документов. Не принял он во внимание и срок давности проживания Джиоевых в домовладении. В тот же время, суд вынес решение на основании выданного цхинвальской нотариальной конторой Права на наследство, которое, в свою очередь, было выдано на основании заявления отца участника этого дела, который с 1990 года живет в Грузии, зарегистрирован там, как беженец и заявление мог оформить только в грузинской нотариальной конторе. Еще один документ, на котором основывается решение суда – нотариально заверенный перевод Акта, составленного жителями дома в грузинском поселке Агара, в котором говорится о том, что семья Джиоевых покинула свою квартиру добровольно, и никто из членов семьи не подвергался насилию.

Глава семьи Джиоевых  надеется обжаловать решение суда, и в своей надзорной жалобе в Верховный суд РЮО приводит факты многочисленных нарушений при вынесении решения Джавским судом.  При этом он отдельным пунктом указывает на то, что Майсурадзе получил гражданство РЮО незаконно, имея грузинское гражданство. В заявлении о выдаче формы №9 (удостоверение личности) говорится, что она выдана в 2005 году в связи с достижением возраста. Нетрудно посчитать, что в 2005 году Майсурадзе было 27 лет, а никак не 14, когда и должен выдаваться паспорт по достижении возраста, и до 2005 года он не мог жить и учиться в Грузии без паспорта. Более того, корр. ОсРадио выяснил, что в правоохранительных органах Южной Осетии нет данных о том, что Майсурадзе вообще получал югоосетинский паспорт.

Получается, что налицо целая серия махинаций. Причем махинаций, осуществленных рядом югоосетинских чиновников  — сотрудников паспортного стола, выдавших «левый» паспорт, нотариуса, выдавшего право на наследство, судьи Джавского суда. А в итоге – семья, изгнанная из Грузии, будет выселена и из дома в Южной Осетии.

И дело даже не в этом конкретном случае. Непонятно, зачем грузинская делегация на Женевских дискуссиях раунд за раундом поднимает вопрос о беженцах, если они (по крайней мере, те, у кого сохранились дома) могут вернуться, получить гражданство, выиграть суд и вселиться в свои прежние дома. И среди них могут вернуться не такие, как Майсурадзе, который, кстати сказать, постоянно живет в Цхинвале с 2005 года и не покидал Южную Осетию даже в августе 2008,  успел здесь обзавестись семьей, а своей работой приносит пользу республике.

При помощи наших чиновников Южная Осетия может быть открыта и для тех, кто участвовал в разные годы в геноциде осетинского народа.

Можно конечно утешаться тем, что в следующий приезд в Южную Осетию комиссара ОБСЕ, ему с гордостью покажут дома, из которых выселили осетинских беженцев и в которые вернулись грузины. И не важно, что сто тысяч бежавших из Грузии осетин никогда не вернутся в свои дома, главное, что у нас даже в обход законов соблюдаются права нацменьшинств и Кнут Воллебек останется доволен.