Кампании и войны

Сейчас рано судить о том, насколько события в Молдавии способны обострить информационное противостояние между Россией и Западом. Много оснований думать, что обострения не будет: во-первых, погром здания парламента с поджогом — очевидный деликт, который не предполагает множественности трактовок; во-вторых, обеим сторонам хорошо известно, что Воронин никакой не пророссийский деятель; наконец, в-третьих, перспектива присоединения Молдавии к Румынии с неизбежным отделением Приднестровья вряд ли может вдохновить кого-либо вменяемого.

Казалось бы, на войне как на войне — все средства хороши, каждое лыко в строку. На самом деле спонтанность и всеядность — признаки, характеризующие скорее пропагандистскую кампанию, явление заведомо более локальное и краткосрочное.

Не так на настоящей информационной войне. Дилетанты иногда думают, что ее задача — переубедить противника. Однако это вторая цель и по времени, и по важности; на самом деле первейшая задача информационной войны — убеждать «своих». И уж только потом это несокрушимое идеологическое единство предъявить противнику как неопровержимый аргумент в споре.

По самой своей организации два явления, о которых мы говорим, совершенно несхожи. Пропагандистская кампания осуществляется ограниченным кругом профессионалов и направлена изначально вовне. «Своих» здесь нет по определению: если убежден в том, что делаешь, — хорошо; не убежден, но выглядишь убедительно — тоже неплохо. Война — дело глубоко структурированное. Тут имеются свои штабы и командные пункты, немалая армия ландскнехтов, широкий набор приводных ремней по доведению приказов до подчиненных и зависимых лиц. Но самое главное: ни в одной из «горячих» войн не участвовало столько добровольцев, сколько ныне бьется на информационных фронтах. Формально — это миллионы участников форумов и блогов, а по сути — все, кто когда-либо вступил в беседу на затрагиваемую тему, а не про спорт или погоду.

Если понимать задачу информационной войны как переубеждение противника, то непонятно, кто с кем должен спорить и на каком языке. Споры, конечно, идут и между странами, но все это слабенькие ручейки на фоне гуляющих туда-сюда внутренних цунами.

Информационный шум политиков, СМИ, спорящих политологов, общественных деятелей, писателей, артистов и даже школьников и студентов как раз и создает определенные принципы, в соответствии с которыми реальность понимается и демонстрируется. Из этого бульона и вываривается мягкая сила государства — как элемент конкурентного преимущества. Которое перестает быть конкурентным, если оно подчинено целям и средствам информационной войны.

В новейшей истории можно выделить три информационные войны между Западом и Россией. Вторая чеченская, события вокруг оранжевой революции, 08.08.08 в Южной Осетии. Все остальное — ЮКОС, Литвиненко и пр. — примеры классических пропагандистских кампаний.

Неверно считать, что есть одна большая война, а упомянутое — лишь ее эпизоды. Тотальной перманентной войны нет. Большую часть времени на протяжении последних двух десятилетий плюрализм мнений в обоих лагерях преобладал над их единообразием, характерным для войны.

Но самое интересное: все три случая развивались по совершенно сходным сценариям. Достигалось видимое единство «развитого мира» насчет предмета разногласий, оно предъявлялось России без видимого эффекта, поскольку в России имелся противоположный консенсус. Как известно, кит и слон сразиться друг с другом не могут. За полным несовпадением дискурса.

Причем те, кто принес людские, материальные и моральные потери России — чеченские боевики, оранжевые или Саакашвили, — впоследствии много раз заставляли Запад краснеть за то, что когда-то он их поддерживал.

Может быть, пора перестать консолидировать общественное мнение друг против друга? То есть, возможно, слону и киту пора оставить попытки бодаться?
 ng.ru