Андропова в 1945-м собирались перевести в «Комсомольскую правду»
15 июня исполняется 100 лет со дня рождения всесильного шефа КГБ СССР и Генсека ЦК КПСС. В канун этой даты нам удалось встретиться с одним из его ближайших соратников. А еще мы обнаружили в архиве любопытный документ… [видео]
«В газете — тяжелое положение с руководящими кадрами»
Это — письмо первого секретаря ЦК ВЛКСМ Николая Михайлова секретарю ЦК ВКП (б) Георгию Маленкову от 31 мая 1945 года. (Дата — в нижнем левом углу.)
«…В связи с тяжелым положением с кадрами руководящих работников в газете «Комсомольская правда», ЦК ВЛКСМ просит Вас решить вопрос об откомандировании в наше распоряжение тов. Андропова Ю.В. — второго секретаря Петрозаводского горкома партии Карело-Финской ССР для использования его на работе зам. редактора газеты «Комсомольская правда»…»
По каким-то причинам просьба ЦК ВЛКСМ так и не была удовлетворена. Андропов еще два года проработал в должности второго секретаря горкома, а в 1947-м был назначен вторым секретарем ЦК Компартии Карело-Финской ССР. То есть, пошел по сугубо партийной линии. Трудно сказать, как бы сложилась судьба Андропова, если бы он тогда пришел к нам в «Комсомолку», на улицу «Правды», 24. Но нельзя исключать, что и в этом случае через какое-то время он вполне мог бы снова перепрыгнуть на руководящую партийную ступеньку — в истории «Комсомолки» масса таких случаев.
Как бы то ни было, именно с этого неизвестного доселе факта начался наш разговор с одним из ближайших соратников Юрия Андропова — генерал-лейтенантом госбезопасности, доктором исторических наук, экс-замначальника 1-го Главного управления КГБ СССР, бывшим шефом Информационно-аналитического управления Комитета госбезопасности Николаем Леоновым.
— Вы же часто встречались с Юрием Владимировичем… Он никогда не вспоминал о том, что в 1945-м мог оказаться в «Комсомолке»?
— Нет, мне лично не приходилось об этом слышать. Но он очень внимательно вообще относился ко всем изданиям, которые ориентированы на молодежь. И всегда интересовался именно характером публикаций, их направлением — это он всегда помнил.
— На столе «Комсомольскую правду» у него вы ни разу не видели?
— Нет, я не видал.
— А конкретно по нашей газете у вас не было с ним разговоров, он не давал вам каких-то поручений?
— Со мной не было. Но, вероятно, с теми, кто занимался у нас «внутренним фронтом», это могло быть, потому что воздействие «Комсомолки» всегда было очень широким и достаточно эффективным среди молодежи.
КСТАТИ
О том, что мог попасть в «КП», Ю.В. не рассказывал даже близким
В нашей газете было опубликовано несколько интервью с сыном Андропова — Игорем. (Ныне покойным.) Иногда он сам звонил в редакцию и предлагал темы. Так вот, сын Ю.В., а именно так Игорь Юрьевич называл отца, никогда не связывал его имя с журналистикой и «Комсомолкой». Видимо, для Андоропова-старшего это было темой давно минувших дней.
БУДНИ ЛУБЯНКИ
«Как мы обхитрили США во Вьетнаме»
— Николай Сергеевич, напомните, пожалуйста, что это за 1-е Главное управление КГБ СССР, которое вы возглавляли?
— С тех пор, как появилось это название, оно означало внешнюю разведку.
— То есть, если говорить о разведке, вы были правой рукой Андропова?
— Если говорить в целом об управлении — да. А лично я курировал западное полушарие от Аляски до мыса Горн. Канада, США, вся Латинская Америка — это была моя сфера деятельности.
— У Андропова много было разведчиков за рубежом?
— Эти цифры, как правило, всегда были в высшей степени конфиденциальными.
— И сейчас мы их не будем раскрывать?
— Их не раскрывают никогда. Вообще численность корпуса разведчиков всегда измеряется, как говорят, потребностями международной обстановки и возможностями государства.
— Ходят легенды о всесилии андроповского КГБ. И не только во внутренних делах, но и на международной арене. Насколько это соответствует действительности?
— Ну, мы реалисты: всесильных не бывает. Но случались ситуации, когда слово Андропова оказывалось самым весомым для принятия судьбоносных решений. Как, например, в 1975 году во время вьетнамского кризиса.
Тогда Соединенные Штаты вели затяжную войну в Южном Вьетнаме. Страна была разделена на Северный Вьетнам — ориентированный на социализм, под патронатом СССР, и Южный. Война началась в Южном, как гражданская. Потом в нее втянулись США и Северный Вьетнам.
Однажды Андропов приезжает к нам в разведку (а у него была традиция — он не вызывал нас к себе на Лубянку, а сам к нам заглядывал) и откровенно говорит: товарищи разведчики, вы знаете, что на юге Вьетнама воюют не только партизаны, а вся армия Республики Северный Вьетнам со столицей в Ханое. Есть опасения, что американцы хотят высадить крупный десант где-нибудь в районе Ханоя и отколоть южную часть страны. Он говорит: мы в советском руководстве сейчас рассматриваем просьбу вьетнамского руководства о посылке нашего Тихоокеанского флота к берегам Вьетнама.
— Это товарищ Хо Ши Мин обратился?
— Да. Андропов говорит: я ставлю перед вами вопрос, могут ли американцы организовать подобную высадку крупного десанта в районе Ханоя, которая может быть смертельна для всего Вьетнама? Даю вам на это дело 3-4 дня.
— А я думал, 3-4 секунды… И вы мобилизуете всю агентуру. И забрасываете туда — во Вьетнам.
— Нет. Забрасывать в 3 дня поздно! Мы пользуемся той сетью, которая у нас есть на Западе. Собираем экспертов-аналитиков, которые, опираясь на всю информацию, полученную от нашей разведывательной сети за границей, могут подготовить ответ. Учитывается все: политика, экономика, социальная напряженность, даже личные качества президента страны, США в данном случае…
И вот мы делаем вывод, что Соединенные Штаты сейчас на такую операцию пойти не могут, у них нет сил для этого — ни моральных, ни политических, ни даже военных. Когда мы доложили об этом Юрию Владимировичу, он говорит: очень категоричный вывод. Даю вам еще день, для того чтобы поехали в ГРУ (Главное разведывательное управление), проконсультировались с военными, поскольку они имеют возможности космической разведки, авиационной разведки, и еще раз, вместе уже, доложите мне свои выводы.
Мы беседовали целый день с военными, рассмотрели все возможности, транспортные на этот раз, временные — за какой срок они могли бы сколотить эскадру, чтобы перевезти большое количество войск. Военные с нами полностью согласились, что у США таких ресурсов в этот момент нет.
Поэтому мы смело доложили, две разведки — военная и наша политическая, что не надо никакого Тихоокеанского флота посылать. Потому что мы бы нажили проблемы с Китаем, с которым тогда уже собачились по каждому поводу. Надо просто ждать благоприятного исхода войны. И когда американцы сняли флаг со своего посольства в Сайгоне, мы раскрыли бутылку шампанского и сказали: ну, слава Богу, вывод наш был правильным, вьетнамцы справились сами.
— А почему шампанское-то? Разведчики же все виски пьют, насколько известно.
— Это в кино только. А в жизни мы предпочитали советское шампанское.
«Носил залатанные свитера, дорогие подарки сдавал»
— Какое впечатление на вас производил Юрий Андропов?
— Он вообще был человеком скромным, не любил выпячивать себя. Я это заметил еще в 1963 году, во время поездки по нашей стране Фиделя Кастро. Я тогда был переводчиком при Фиделе, а Андропов сопровождал его как секретарь ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями стран народной демократии.
Меня уже тогда поразила удивительная скромность Андропова. Он никогда не пытался, скажем, играть первую скрипку в разговорах с Фиделем. Предпочитал слушать, что рассказывают руководители тех республик или тех мест, которые посещал Кастро.
Мы с Андроповым имели одинаковые по цвету шляпы. Ну, советская фабрика, они были все одинаковые. И однажды при выходе из самолета в Волгограде он перепутал шляпы и взял мою. И потом долго очень удивлялся, почему вдруг села так сильно, маленькой стала? Оказалось, что размер его головы раза в полтора был больше, чем моей. А когда мне досталась его шляпа, то она, естественно, падала до подбородка. Ни он, ни я об этом так и не обмолвились. Он — мою — потом бросил. А я — его — оставил на память…
— До сих пор хранится?
— Да, конечно.
— Что же вы нам ее не принесли показать?
— Она такая обычная фетровая шляпа. Скажут, что фальшивка. Мало ли сейчас выдают каких артефактов… А потом я уже работал с Юрием Владимировичем, когда он был членом Политбюро и председателем КГБ. И на этих постах он мало в чем изменился. Меня всегда поражала такая его черта — он крайне был любознателен. Помню, я ему рассказывал о серии своих поездок по странам Латинской Америки.
— С разведывательными целями?
— Разумеется, других у меня не было. А он меня спрашивает: скажи, пожалуйста, почему в Латинской Америке, судя по твоим рассказам, все к нам относятся очень положительно, очень доброжелательно, а в Европе, мы знаем, все время есть проблемы у Советского Союза? Я говорю: Юрий Владимирович, дело такое, что СССР и Россия никогда не были в Латинской Америке, они там не наследили, не оставили никаких грубых следов насилия. Все войны России происходили на территории Восточной Европы. А в Латинской Америке все видят в нас естественного союзника против США, против главного своего супостата и противника. Поэтому, говорю, вы не бойтесь, на Латинскую Америку можно положиться. И когда речь вели уже о Кубе, я говорю: Куба не предаст никогда, будьте спокойны. Так это и было.
— Ну, а в чисто бытовом плане — в одежде, вкусах — что-то новое, необычное приметили?
— Меня хлестанул один раз такой чисто зрительный образ. В 1973 году как раз произошло памятное для меня назначение на должность генеральскую — начальника Информационно-аналитического управления разведки. Он приехал в разведку, внезапно вызывает меня. Захожу к нему в кабинет. Он обычно сидел без пиджака, галстук был и обязательно домашний свитер. И он, опершись на локти, ведет беседу, подперев голову кулаками. Я обратил внимание, что у него огромные заплаты на протертых локтях свитера, которые заштопаны были, видимо, его женой. Я думаю: господи, председатель КГБ, член Политбюро ходит в латаном свитере…
— А Суслов, член Политбюро и секретарь ЦК КПСС, в галошах ходил…
— Да, Суслов ходил в галошах, но в то же время попробуйте закурить сигарету в 8-этажном доме, где жил Суслов. Он сразу улавливал запах табака!
— А при Андропове можно было закурить?
— В кабинете не курили никогда. Но чтобы в здании запретить курить, тогда это не было принято. А он, например, поражал всех тем, что единственный в ту пору сдавал все подарки, которые получал от своих коллег из-за рубежа, в Гохран. Ничего себе не оставлял. А подарки были дорогие — и резьба по слоновой кости, великолепная чеканка, произведения народного творчества других стран. Это был единственный в то время член Политбюро, который поступал так.
«Мы добывали «антиколорадскую» картошку и изучали цены на золото»
— А какие еще секретные задания Андропова вы выполняли?
— За 35 лет работы в разведке я не помню случая, чтобы разведка сказала: мы этого сделать не можем. Мало ли что мы добывали? Например, отыскали образцы картофеля, который колорадские жуки не едят. Это было в 1976-м — 1977-м годах…
— Тоже по заданию Андропова?
— Да. Мы предположили, что такой картофель выращивается там, где его родина — в Боливии или Перу. Поэтому мы дали резиденту в Боливии и Перу задание: добыть, скажем, мешок такого картофеля.
— И разведчик с этим мешком…
— Разведчик остается, а мешок картошки отправляется в Москву. В институт картофелеводства.
— Но ведь картошка, которую колорадский жук не любит, так у нас и не прижилась!
— А дальше уже разведка не отвечает! (Смеется)
— У меня такое ощущение, что какая-то другая разведка похитила у нас этот мешок, а взамен завезли мешок колорадских жуков в Россию.
— Но жука-то завезли из штата Колорадо еще во времена Первой мировой войны… А потом уж он расползался.
-Так, значит, и не спасли, несмотря на указание Андропова, страну от жуков…
— Увы! Зато, например, помогли сэкономить стране огромные деньги. Однажды, по-моему, в 1977-м году, Юрий Владимирович приехал в разведку…
— В кофте в той же.
— Кофта, по-моему, была другая, но дырки были уже протертые. Он вызывает очень узкий круг руководящих работников и говорит: Советский Союз всегда нуждается остро в валюте, и мы валюту в основном добываем прямой продажей золота на мировой бирже. Сейчас готовится к продаже крупная партия, примерно 300 тонн, из наших государственных запасов. Но нам надо знать прогноз цены на золото на мировом рынке, чтобы выйти с нашим товаром в оптимальный момент и не потерять ни цента на продаже.
Это все равно, что прогноз погоды, на котором наши метеорологи ошибаются чуть не каждый день, а тут надо дать прогноз цены на золото и на несколько недель и месяцев вперед! Я говорю: Юрий Владимирович, это не наш профиль. Есть Министерство финансов, есть Центральный банк. Он отвечает: если мы поручим им, то завтра на Западе будет известно о том, что мы собираемся продать золото, и цена покатится вниз. Поэтому я могу это поручить только разведке, чтобы никто об этом не знал. Тех людей, которые будут участвовать в разработке прогноза, прошу никуда не командировать и из здания разведки им не выходить!
— Сколько сидели?
— 4-5 дней.
— А жена спросит: чем занимался?
— Жена пусть позвонит по служебному телефону, ей скажут: занят. Так вот, мы составили список тех факторов, которые влияют на цену золота. У нас их получилось около 50, начиная от прогресса в области машиностроения для добычи золота, и заканчивая угрозой забастовок на золотых приисках других стран, степенью истощенности этих ресурсов и так далее. Все 50 позиций мы за 4-5 дней проработали и составили прогноз развития цены на золото на ближайший месяц. И потом мы следили за движением цены на золото с таким же напряжением, как за собственной головой, за ее безопасностью
— И что?
— Мы все предсказали верно! Продали золото в тот момент, когда цена была на пике. Нам выдали за это премию — в размере месячного оклада.
— Вы могли говорить с Андроповым откровенно, озвучивать мысли, так сказать, крамольные?
— Я помню разговор о Брежневе. Это был где-то 1978-й год. Мы говорим: Юрий Владимирович, вы видите, у нас Леонид Ильич уже худ, дряхл, болен, он уже не может руководить государством. Наше предложение: в интересах государства, партии, строя, системы нормально, по-доброму, демократически провести перевыборы и избрать нового Генерального секретаря. А Леониду Ильичу дайте очередной орден, любую награду, изобретите эксклюзивную…
— Так прямо и говорили?
— Да. Он подумал, а потом говорит: вы меня с партией не ссорьте. И на этом разговор закончился.
— И вы не побоялись?
— Когда он назначал меня на должность начальника Информационно-аналитического управления, он бросил одну директивную и довольно жесткую фразу: «Вы никогда не подделывайтесь под желание руководящих работников. Вы говорите то, что вытекает из разведывательной информации. Если вы мне будете поддакивать, вы мне не нужны, это я и сам умею. Вы мне говорите правду». Жестко было сказано. И не один раз мы говорили нелицеприятные вещи.
Когда в Польше в начале 1980-х годов начались протестные брожения, возглавляемые профсоюзами «Солидарность», он задал мне вопрос: что происходит в Польше? Я ему докладываю, что ситуация очень тяжелая, социализм практически держится еле-еле, на трех штыках: структура партийная (не партия — она там уже не существует, а сам позвоночник бюрократический партии), МВД и польская армия. Все остальное уже потеряно. Он спрашивает: из-за чего поляки бунтуют? Я говорю: уровень жизни для них неприемлем. А сколько поляки потребляют мяса? Я говорю: 45 кг на душу населения. Он удивился: у нас потребление 38 кг на душу населения в год, а мы не бунтуем? Я говорю: Юрий Владимирович, у нас уровень терпения другой…
***
— Говоря об Андропове, обычно вспоминают его тезис о борьбе за дисциплину, который ретивыми исполнителями был доведен до абсурда, когда в кинотеатрах устраивали облавы на прогульщиков. Но на самом деле, у него было много сильных и здравых идей, как вы считаете?
— Безусловно! Мало кто знает, что Андропов пытался ограничить расширение территориального влияния Советского Союза. На практике со стороны многих слабых государств это превращалось в неприкрытое паразитирование на СССР. Везде давай деньги, военную технику, кадры… Он понимал, что такие отношения истощают Советский Союз.
По его приказу мы подготовили такой документ, который призывал политическое руководство СССР отказаться от этой практики.
— Сейчас это для нас не столь актуальная проблема.
— Как сказать! Вот в последние годы возник вопрос Абхазии, Южной Осетии, сейчас — Донбасса, юго-востока Украины. Что Россия должна делать?
— А разведка как считает?
— Разведка должна в этом случае прикинуть: а Россия это все потянет?
ТРАДИЦИИ
Сушки и баранки в резиденции Путина — из меню Андропова?
— Говорят, что Андропов вино любил.
— Мне не приходилось никогда в той обстановке, в которой я общался с ним, пить вино. Угощал, как было принято в Политбюро и на Лубянке: сушки, бараночки.
— Надо же — и сейчас бараночки в «Ново-Огарево» у президента Путина! И сухарики.
— Да, и сухарики. Наследие того самого времени. Это не изобретение нынешних руководителей, а преемственность того меню, которое тогда существовало.
— А что-то покрепче?
— Никаких покрепче никогда не было. В последнее время его жизни, когда он был уже Генеральным секретарем, мы знали о том, что он тяжело болен, и поэтому разведка получила просьбу его секретариата добывать и присылать из всех стран, где весна раньше начинается, самые свежие фрукты, которые бы содержали определенные кислоты, которые рекомендовали доктора. И мы старались. Из южного полушария заказывали, из Австралии, из Чили, Аргентины.
— А что именно?
— Местные фрукты. Киви, ягоды, не все названия знают у нас в России.
— И много привозили?
— Нет, килограмма по два, три. Отправляли посылками ближайшим рейсом самолетов «Аэрофлота».
ВЗГЛЯД ИСТОРИКА
Валентин ЖИЛЯЕВ, научный сотрудник Центра по связям с прессой и общественностью Федеральной службы охраны России, кандидат исторических наук:
«Я зашел к Андропову без доклада. Он поздоровался со мной за руку…»
— Валентин Иванович, я однажды был в кабинете у Андропова. Была 90-я годовщина со дня рождения Юрия Владимировича, и мы с его сыном Игорем Юрьевичем поехали на Лубянку. А Игорь Андропов был очень похож на своего отца.
— Да, это было так…
— И вот он шел по коридорам Лубянки в кабинет отца, и все, кто его встречал, узнавали Андропова. У меня, например, было ощущение, что кабинет какой-то очень скромный. Я был в других кабинетах — Ленина, Сталина, Брежнева, Горбачева, Ельцина, Путина… Но мне показалось, что кабинет Андропова особенно аскетичен, словно человек только работает, и его больше ничего не интересует. У вас тоже было такое ощущение?
— Я был у него один раз по поручению начальника 9-го управления Сторожева. Я ездил к нему с пакетом.
— Секретным?
— Ни малейшего понятия. До этого я большое количество раз был в приемной Андропова. Приемная перед входом в кабинет — такая своеобразная кухня, все тихо, но достаточно напряженно.
— Кухня — имеется в виду деловая?
— Все варится, но очень тихо. Большое количество телефонов, звонки приглушенные, все работают, различные документы вносят, выносят и так далее.
Вошел я без доклада, сказали не докладывать, уже ждут. Я капитаном был молодым. Меня проинструктировали, что делать: отдать пакет в приемной, дождаться ответа и привезти его начальнику управления. Но при входе сказали: все это забудьте, зайдите к Юрию Владимировичу, поздоровайтесь. Поздоровался за руку, посадил напротив стола. Был большой стол, я сбоку сел. Он открыл пакет, очень долго читал, а потом еще дольше ходил по кабинету.
Когда первый раз проходил мимо меня, я попытался встать, он меня сзади по плечу так — посадил. Ходил, размышлял, потом что-то писал. Запечатал конверт.
Пока это все продолжалось (а это, возможно, минуты 4-5), я кабинет осмотрел. Меня две вещи поразили: огромное количество книг и, самое главное, деревянное кресло у него было. Уже тогда у начальников достаточно шикарные кожаные кресла стояли.
— Жесткое такое кресло.
— Да, оно даже поскрипывало, когда он садился…
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Юрий Андропов (15.06.1914 — 9.02.1984 гг.) на Лубянке проработал с 18 мая 1967 года по 26 мая 1982-го. А Генеральным секретарем ЦК КПСС был недолго, чуть больше года — с 12 ноября 1982-го по 9 февраля 1984-го. В последние месяцы жизни Юрий Владимирович управлял партией и страной практически не выходя из больничной палаты (он тяжело страдал от заболевания почек), но остался в истории как сильный руководитель.
Андропов был дважды женат. Первый раз — на Нине Енгалычевой. От нее у Юрия Владимировича было двое детей. (См. на фото.) Второй его женой была Татьяна Лебедева. Во втором браке также двое детей — сын Игорь был послом СССР в Греции, был женат на актрисе Людмиле Чурсиной, дочь Ирина была замужем за актером Театра им. Маяковского Михаилом Филипповым.
НЕ ПРОПУСТИТЕ!
C 18 июня по 17 августа в Выставочном зале Федеральных архивов (Москва, Большая Пироговская, 17) будет открыта экспозиция, посвященная Ю.В.Андропову. Вход — свободный, с 12.00 до 17.00. Выходные — понедельник, вторник.
Выражаем благодарность Центру по связям с прессой и общественностью Федеральной службы охраны России за помощь в подготовке этого материала.
Архивные снимки Ю.В.Андропова публикуются впервые.
http://www.kp.ru/daily/26242/3123585/