Она написала книгу по интуиции. «Осетины в плену у аланов»

Вот так взяла и написала. По интуиции. Такое предположение можно делать не только по содержанию данного «шедевра», который можно отнести к ярчайшему образцу околоисторического, околонаучного жанра, но и потому, что во время презентации, отвечая на многие вопросы,  в ее речи наиболее часто звучало слово  «интуиция». Скорее всего, интуиция женская, потому что мужская, при всем желании, не может достичь подобных высот фантастического полета мысли.

 Тина Дзокаева, бывший журналист и экономист, а ныне московская пенсионерка своей книгой, видимо, решила раззадорить свою собственную скуку, в   одночасье, лишив осетинский народ  истории,  эпоса,  языка, а десятки народов мира —  индоевропейской семьи языков. Клапрот, Миллер и другие выдающийся ученые, по ее версии — агенты Российской империи, специально посланные в Осетию, чтобы внушить местному населению их аланское происхождение. Для чего? А для того, чтобы, по мнению  «историка новой волны» Тины Дзокаевой, именно  таким образом Империи необходимо было закрепиться на Северном Кавказе,  и для этого нужно было опираться на чье то благосклонное отношение. Россияне пораскинули мозгами и решили, что для этой роли лучше всего подходят осетины. И начали направлять туда своих резидентов. Начиная от Клапрота, Миллера и так далее. Причем, как ни странно, почти  все они были нерусского происхождения — Шегрен,  Тордарсон, Пфафф, Гольдштейн, Штедер и многие другие. Они, ну как назло Дзокаевой, каждый по своей профессиональной линии непременно утверждали отличие осетин от всех окружающих их народов: по языку, внешности, обычаям, этикету и так далее. И, скорее всего, не потому, что осетины так сильно хотели им понравиться или они были лучше или хуже своих соседей — но отличались и отличаются до сих пор. И нельзя утверждать, что лучшим образом, но извините, отличаются, — что теперь поделать?

Тина Дзокаева не верит ни одним письменным источникам, где арамейскими или греческими буквами аланы писали осетинские слова. Да мало ли что говорят ученые — если сильно постараться, то эти надписи можно расшифровать и на других кавказских языках, говорит она.

Если сильно постараться, то можно сделать все — скажем, заставить обезьяну заговорить, если морить его голодом. Но причина того,  что заставляет Тину Дзокаеву так рьяно опровергать все, что касается связи алан и осетин, вызывает большую загадку. Какая, в конце — концов, разница московской пенсионерке, имеющая с осетинами разве что  только «звуковое» родство (фамилия осетинская),  как львица сражаться за автохтонность этого народа. «Мы здесь как жили, так и живем до сих пор, никуда никогда не уезжали, хотя возможно, что до Зеленчука, где обнаружена надпись, и добирались», говорит Тина.

Ну что здесь делать — злиться, или улыбаться над наивностью женщины,  одержимой  навязчивой идеей, и постараться скорее забыть об этом? Правильнее, конечно, второе. Но наивность ли все это?  Ведь эта так называемая работа еще и агрессивно лживая. Как иначе понимать   слова автора о том, что «аланомания стала явлением нашей сегодняшней жизни» и что «уже друг друга осетины делят по принципу — ты аланист или против». Где это все она видит и слышит? Налицо явно выдуманная проблема, которая так просто, на пустом месте не могла возникнуть — у ней, без сомнения, есть  определенная география и определенные вдохновители. Поэтому вполне вероятно, что  она знала, что писала и зачем писала.

Дело в том, в последнее  время чуть ли не все народы Северного Кавказа настоятельно ищут родства с аланами. Трудно объяснить — почему. То ли собственная история не нравится, то ли  ее недостает, но непременно хочется казаться величественнее.

На самом деле, имеет ли такое уж принципиальное значение, откуда у твоего народа прорастают корни, если этот твой народ самодостаточен в настоящее время. Самодостаточен во всех отношениях. Я бы сегодня, например, предпочел своему аланско — осетинскому происхождению  другую, но  самодостаточную нацию. Ведь от прошлого чаще всего остается лишь пустой звук. Предпочел бы, например, полноценное национальное самосознание, которое предполагает полнокровное использование родного языка и вообще полное ощущение национальной самоидентичности, что естественно предполагает и полноценную национальную жизнь и жизнерадостное, оптимистичное будущее народа. Но разве эти качества характерны сегодня  осетинскому народу? Разумеется, нет. Наоборот — полнейший  нигилизм во всех отношениях национальной жизни. И как же в таком случае можно обвинять в аланомании осетин, которые не желают даже разговаривать на  языке народа, в идентичности с которым они, за исключением редких исключений,  не сомневаются — даже перестали об этом задумываться. Без всякого сомнения, в случае присутствия какой — либо «мании» осетинский народ несколько иначе относился бы к своему культурному наследию, но, к сожалению, он как был равнодушным к себе в аланский период, таким и остался по сегодняшний день и завидовать этому незачем. Доказательством всего сказанного может служить даже сегодняшнее состояние, когда разворачиваются подобные дискуссии. Ведь, такую возможность оставили сами аланы.

Однако проблема сегодняшней ситуации как раз может заключаться  еще и в том, что появившаяся волна обвинений осетин в аланомании может преследовать цель окончательно отравить осетин комплексом неполноценности и разочаровать их даже в том, на чем   кое — как еще держится их национальное сознание. Ведь Дзокаева, ее книга — лишь гиперпологическое отражение тех настойчивых усилий, которые имеют место в сегодняшней действительности Северной Осетии. При этом  примечательно, что позиция антиаланистов излагается в одних и тех же  средствах массовой информации.  Как видно, у главного   историка — антиаланиста Перевалова появляются новые помощники из внутриосетинской среды.  И что характерно, уровня Дзокаевой или даже ниже. По мнению многих специалистов — профессионалов,  воинствующая настойчивость Перевалова  и ряда других неосетинских «специалистов» может быть объяснена самыми различными причинами,  в том числе и политическими, не говоря уже о стремлении таким образом  оставаться  на плаву исторической науки, потому что иной путь достижения признания и славы, как известно, более сложный и кропотливый и тем более -непопулярный, малозаметный. Что же касается их осетинских помощников, то и здесь объяснения могут быть неоднозначными, однако нельзя исключить, что собственно осетинское самоедство может быть результатом их ущербной психологии. Вполне вероятно, что оно  является результатом  их непримиримого и глубокого психологического диссонанса  между реалиями сегодняшнего состояния осетинского общества  и теми аланскими масштабами, по «меркам» которых хотелось бы существовать этим людям.

Все это и могло стать причиной такой  необычной  протестной реакции. Вот и обрушиваются они на сегодняшний осетинский народ, стараясь лишить его    собственной истории, собственных корней  и таким образом, как бы, наказывая его за  настоящую беспомощность. И  заодно хотя бы таким образом реализуя свои несбывшиеся амбиции. Кстати говоря, в этой связи удачно, на мой взгляд, высказалась известный осетинский кинорежиссер Темина Туаева, фильм которой «Аланы. Дорога на Запад» тоже подвергся  жестким «проаланистским» обвинениям. Так вот, она высказала такую  мысль, что нести тяжелый  груз  аланского историко-культурного  наследия на самом деле очень  непросто, не всем дано его поднять и понести дальше. Поэтому  немогущим и нежелающим надо открыто признаться в этом  (что они, кстати говоря, и делают, прим. А.Б.), но пусть они не мешают тем, кто  хочет взять на себя ответственность продолжателя аланских ценностей, да и неценностей тоже. Историю и предков, как известно, не выбирают — они даются Богом раз и навсегда.

Подтверждением же  того, что тема алан для отдельной категории «критиков» является лишь скрытой формой к достижению более серьезных задач,  является то, что «судьи осетинского народа» начинают запрещать ему и более современные вещи. Оказывается уже нельзя гордиться тем, что по количеству Героев Советского Союза  осетины занимают первое место, учитывая малочисленность нашего народа. Критики говорят — это уже далеко, сейчас гордитесь Гергиевым, например, или Зангиевым. Правда, сколько им отводится срок годности, душеприказчики осетинского народа  пока не сообщали.

 Можно сказать и так, что незачем  вообще обращать внимание на такие публикации, зачем на них реагировать?  Мало ли что пишут сегодня. Однако  книга, лишенная даже элементарной логики и, тем более,  научной основы, удостоилась презентации, что уже предполагает какие — то отклики, чем непременно пользуются «антиаланские» издания. Открытые   и затаенные. Последние даже опаснее,  в силу того, что  под цивилизованной миной вынуждены скрывать накопившуюся годами негативную энергию, которую они в самый подходящий  для них момент могут обрушить всей своей ненавистью и мощью. Эти подводные политические грифы станут очевидны, как только осетинский народ духовно станет еще слабее, а к  этому он  неуклонно движется, ускоряясь при этом в темпах в связи с процессами глобализации. Подобное отношение со стороны  людей других национальностей — закономерная неизбежность. Ведь, понятно, что если народ не способен защищать себя, он вызывает неуважение среди соседей. Он становится обузой, помехой и его стараются добить, растворить окончательно, чтобы он не маячил и не мешал, не раздражал окружающих своим присутствием.  Презентация книги «Осетины в плену у аланов» лишний раз подтверждает эту самую мысль о духовной   незащищенности и национальной инфантильности осетинского народа.

На встречу с московской гостью пришли в основном  осетино — русскоязычные писатели и журналисты. Но русскоязычность не помешала им сильно оскорбиться, за то, что у них Дзокаева вдруг отобрала историю, язык, культуру. Но не утеряли ли они все это богатство до Дзокаевой? И не сами ли подспудно довели до того,  что сами же называли предательством.

 Такого не могло случиться ни в одной кавказской республике, гневно и справедливо негодовали представители осетинской интеллигенции на презентации и они были правы. Ведь это — не только признак толерантности осетинского общества, что также не стоит исключать, но и показатель того, насколько  ослабла «броня» осетинской культуры. Уже сегодня ее способны поражать даже такие слабые  стрелы, как дзокаевские. И  «броня» эта такой уязвимой стала благодаря тому, что  преимущественная часть интеллигенции Осетии покинула родную основу творческой  деятельности, предпочтя   ей русскую,  которая, кстати, в их помощи и укреплении не нуждается. Поэтому есть основания и для таких выводов,  что сегодняшняя негодующая часть русскоязычной осетинской интеллигенции, сделав когда — то   свой выбор языка работы не в пользу осетинской ( в основном не по собственной воле),  уже тогда  сама открыла шлюзы проникновения в осетинскую культуру  таких явлений, как  дзокаевщина, разновидности которой могут появляться и в будущем. И выход — не борьба с подобными  явлениями, а укрепление собственной «брони» культуры, пока это возможно.

На презентации не было ни одного профессионального историка. По мнению организаторов презентации — Владикавказского общества книголюбов, они пригласили всех, но никто из них почему — то не явился.  На вопрос о том, а на что, собственно говоря, их надо было  приглашать, организаторы вполне искренне ответили: а для того, чтобы разъяснили непрофессиональной и «интуитивной» Дзокаевой, что исторические книги так не пишутся и что вообще она не права.  Вот так. А завтра придет другой человек с, может быть, еще более бредовыми идеями,  и опять придется приглашать людей и объяснять очередному автору его «неправоту». 

Во всей этой истории выиграли, конечно же, сама Дзокаева и ее антиаланская партия. О них написали, поговорили,  их показали по телевидению. А  пока им  и этого достаточно.