«Сын президента, или хроники «хромого Тимура». Глава 13. Москва, ОМОН

На работе в ОМОНе все было глухо. Чувствовалось, засасывает нас рутина. На ребят было жалко смотреть, никакого прогресса, никакой перспективы в их жизни не намечалось. Встретился с Эльбрусом Баскаевым, тогда командиром ОМОН МВД Северной Осетии, с которым только начинал дружить, и упросил его взять хотя бы взвод на стажировку, как бы на курсы повышения квалификации. Упросил — это я конечно громко сказал. Короче, я не знаю, как он это сделал, каких усилий ему стоило тогда убедить своего министра, но в итоге взвод югоосетинского ОМОН больше месяца живет и занимается с ребятами на базе ОМОН Северной Осетии. Это сегодня звучит довольно просто, однако тогда даже в Северной Осетии люди шугались от самого названия Южная Осетия. Дальше — больше. Сюрприз для меня случился позже:
— Москвичи собираются праздновать десять лет образования ОМОН. Послать за тебя заявку? — спросил меня как-то Эльбрус.
— Конечно, Эльбрус, конечно, дорогой. Я мало в это верил, однако это получилось, и получилось благодаря Эльбрусу. Нас пригласили. Поехал в Цхинвал, рассказываю все командиру Алану Гучмазову, говорю, деньги готовь на дорогу. Он как-то прохладно отнесся ко всему этому, как к очередной моей блажи.
Вместе с Сосланом Тедеевым набираем команду, отбираем необходимые пять человек по весовым категориям. Остановились на Виталике Газзаеве, Нодаре Елдзарове, Владике Санакоеве, Алане Габатове и Мурате Джиоеве. Время ехать. Говорю Алану:
— Отправляй нас.
— Послушай, на хрен тебе это нужно? -искренне спросил он. Я чуть не задохнулся от недоумения, даже не нашелся, что ответить. Да и он, почувствовав мою реакцию, промолчал. Выехали все-таки, расшевелил я его. В Москве встретили нас здорово. До сих пор не могу понять, по каким критериям мы прошли. Вроде, непризнанная республика, что и проявилось на официальном представлении. Достаточно сказать, что отдельной таблички с указанием подразделения у нас не было, так и стояли, приткнувшись к ребятам из Северной Осетии, безымянные. Но во время своей приветственной речи, командир Московского ОМОН Д. Иванов несколько раз упомянул нас, подчеркнув международное значение соревнований. Так и сказал, что наравне с киевским «Беркутом» приветствует и ОМОН Южной Осетии во главе с майором Чибировым. Я даже короткий спич толкнул. Вот.

* * *

Соревнования проходили по следующей формуле: первый день — стрельба из трех видов оружия: пистолет Макарова, автомат Калашникова и СВД. Затем полоса препятствий. Действие происходило на полигоне МВД в Подмосковье. Ну а последующие дни это уже рукопашный бой в спорткомплексе «Динамо». Так вот, по первому дню соревнований, то есть по стрельбе из всех видов оружия и по преодолению не очень простой полосы препятствий, наши были на четвертом месте среди тридцати ДВУХ «!» российских команд. Я даже специально сфотографировал Нодара Елдзарова рядом со стендом с результатами. Надо ли говорить, что меня распирало от гордости за них? Рукопашный бой дался нам сложнее. Правила были просты. Горло, глаза и ниже пояса не бить. Четверо из пяти закончили свои бои победой досрочно и прошли во второй круг. А вот там уже ребят начали выкидывать, слишком стабильно хорошо они шли. Например, у Нодара был самый короткий бой турнира, просто в начале боя, в серии ударов он вырубил соперника, случайно задев ему горло. Его дисквалифицировали. Сослан Тедеев, решив отстоять справедливость, долго возмущался в попытке что -то доказать судьям, на что СТОЯВШИЙ рядом тогдашний заместитель командира московского ОМОН Вячеслав Алексеевич Козлов, с улыбкой заметил:

— Ну, ребята, ну поймите, это же праздник московского ОМОН! И мы, поняли. Виновата была политика, не хотели нас высвечивать, опасались реакции официального Тбилиси. Но все же, шестое место, после пяти призовых у нас было, и кубок этот до сих пор хранится в ОМОНе. И еще. Я в первый раз понял, почему среди тренеров, в не зависимости от вида спорта очень часты сердечные заболевания. Меня чуть кондрашка не хватила, когда я следил за боями ребят. ОМОН Южной Осетии узнали во многих российских городах, я очень долгое время переписывался со многими командирами. Эльбрус Мухарбекович, это все твоя заслуга!

Не забыл я, конечно, в этой ситуации и про себя, родного. В один из вечеров, от омоновцев узнал, что собираются они на обеспечение безопасности на концерт. Супер, сказал я себе, когда узнал, на какой концерт они собираются. Это были «Whitesnake»! Еду с вами, говорю московским ребятам. Уговорил поехать со мной двух ребят с северо-осетинского ОМОНа, конечно, соврал:
— Танцы, девочки, тру-ля-ля, — говорю. Ребята клюнули. Мои-то знали мои «идиотские» вкусы, их бы я на этом не провел точно. Принарядились, надушились,… Я на самом деле не представляю, как они все это выдержали, но я провел эти несколько часов в «хрустальном» состоянии. Мы приехали за один час до концерта, и я слышал, как распевается Ковердейл, как «Whitesnake» настраивают инструменты. Небеса раскрылись надо мной, я слышал эти голоса…. А по залу, чуть ошалевшие от этого безумия, ходили меж орущих подростков двое надушенных франтоватых ребят, пытаясь осознать, что же они здесь делают.

(Продолжение следует)