Роланд Цховребов: Опер и преступник — это две стороны одной медали

Он сказал: «Я не многословен и привык слушать, а не говорить». На некоторые вопросы отвечал: «А вот этого я вам не скажу», «Это секрет», «Большего сказать не могу». Не то, чтобы сложно интервьюировать человека, который многие годы вел допросы, просто «есть такая профессия…»

Среди тех дел, которые он вел — дело организованной преступной группы Сергея Чочиева, похитившей Венсана Коштеля, и дело преступной группы Олега Гагиева.

Он — начальник районного отделения полиции ОМВД РФ по Пригородному району, подполковник полиции Роланд Валентинович Цховребов.

— Если человек говорит, что с детства мечтал стать кем-то, значит, скорее всего, он был впечатлен героем фильма или мультфильма. Так и я. Еще в школьные годы посмотрел фильм «Сыщики» и сказал: «Хочу быть вот таким!». Решил — сделал. Правда, не все было гладко. К примеру, я поступал в СОГУ на юридический факультет, но в то время был очень большой конкурс, и я не прошел. Призвали в армию, где я служил в Орджоникидзевском Высшем зенитно-ракетном командном училище ПВО. Мой сослуживец — молдаванин Андрей Черкасов — однажды сказал мне: «В армии мы с тобой потеряем два года. Давай попробуем с пользой для себя их провести. Мой отец закончил тут у вас Военный институт внутренних войск. Давай тоже поступим?»

Я думал, что после этого института можно пойти в милицию следователем или опером. И согласился. А потом, в процессе учебы, узнал, что там, оказывается, готовили офицеров для конвойной службы. В 92-м году конвойную службу отдали УИН и отделили от МВД. Теперь нас уже готовили, как офицеров оперативного назначения. В то время я занимался спортом. Выигрывал войсковые соревнования по кикбоксингу. Из московского спецназа «Витязь» приехали выбирать офицеров для своего подразделения. Они были знакомы с Казбеком Борисовичем Хуадоновым — на тот момент начальником СОБРа. Вот они ему и сказали, что «есть такой курсант в военном институте. Стоит его пригласить и поговорить с ним. Может, после учебы к вам пойдет». Так он по совету «Витязя» позвал меня и пригласил к себе на службу. Я тогда еще гос. экзамены не сдал, но начал уже узнавать, как можно после училища перейти в милицию. Оказалось никак, только если уволиться. Вот я закончил институт на красный диплом, уволился из войск и устроился в УБОП. Так началась моя милицейская жизнь.

В год, когда я пришел в УБОП, был расцвет бандитизма в республике. В то время наш СОБР занимал первое место по России. Коллектив был мощнейший! Все спортсмены. По нашим тренировкам и показным занятиям другие СОБРы учились в то время. Я проработал там два года и ушел в Пригородный район оперуполномоченным Уголовного розыска. Сначала работал в Уголовном розыске вместе с Робертом Георгиевичем Наниевым. Потом — старшим оперуполномоченным в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. За четыре года мы посадили около пятидесяти сбытчиков наркотиков.

Виктор Владимирович Чельдиев — это мой учитель. Когда в 2001 году меня пригласили обратно в УБОП, он был моим начальником. Я считаю его своим учителем и горжусь этим. Профессионалов такого высокого класса сегодня уже нет. Он очень многое мне показал и потом уже работал со мной не как начальник с подчиненным, а как напарник. И за это я ему очень благодарен.

Самое интересное мое дело — дело по преступной группе Олега Гагиева. Я занимался им четыре года с 2003-го до 2007-го и буквально пропустил через себя. Было очень интересно, и в то же время неприятно работать по этим преступлениям, потому что за ними стояли люди. Мы — те, кто работал по делу, чувствовали давление и напряжение вокруг себя. Тяжело было. Как будто это кроме нас — УБОПа — никому не надо было. Нас никто не слушал. Я не любитель рассказывать о единичном факте. Допустим, дело группы, которая совершила несколько разбойных нападений, в том числе похищение Коштеля, было тоже интересным. Мы зафиксировали девять разбойных нападений, совершенных на конкретном автомобиле, которые они помнили. А кражи автомобилей или разбой на других отечественных машинах, они уже не помнили. Столько преступлений они совершили. Просто «не помним» — и все.

Страха нет. Мне не бывает страшно, просто появляется чувство самосохранения, которое у каждого нормального человека должно быть. После того, как я уехал по контракту в Чечню, многих моих коллег убили тут. И когда вернулся, мне сказали, что была информация о том, что в отношении меня тоже хотят что-то подобное совершить. Но я тогда не думал об этом. Я просто посчитал нужным для себя на тот момент уехать — поменять место работы. Я не думал — «вот мне угрожают и поэтому я уеду». Я бы расценил это, как трусость. Да, я боюсь, но боюсь я за своих близких, за свою семью. Всякое может быть. А за себя — нет. Человек всегда ожидает и знает — от кого и почему будет исходить угроза в отношении него. Знает, на какую точку он надавил, и почему ему может что-то угрожать. А в отношении его или его семьи будет реализовываться угроза, этого уже никто не знает. Это надо думать, как преступник думает.

Опер и преступник — это две стороны одной медали. Я думаю, это самое точное определение. Когда ищешь преступника или ведешь допрос, нужно понять его и думать, как он. Чтобы понять его, надо с ним разговаривать. А чтобы вывести человека на разговор, прежде нужно знать, с кем будешь говорить. И это не просто сухие данные — фамилия, имя, отчество, дата рождения и так далее. Чем больше знаешь фактов о преступнике, не только его биографии, но и особенности какие-то, все то, что повлияло на становление его, как личности, тем лучше. Когда можешь составить какой-то психологический портрет, уже легче подобрать ключ, чтобы раскрыть его, чтобы он начал говорить. Любой опер должен быть психологом. Кто был моим самым трудным собеседником… это секрет.

Полицейский должен быть, во-первых порядочным, во вторых — принципиальным. Слабохарактерным такой человек быть не может. Если он прав, он должен отстаивать свое мнение, какое бы давление на него ни оказывалось.

Я никогда не стремился к наградам или званиям. За четыре месяца до срока, когда я должен был получить майора, мне сказали — «Сейчас есть такая возможность — получить звание досрочно. Мы хотим дать его тебе». У меня был коллега, которому еще 2 года ждать нужно было, я и сказал «Дайте лучше ему, а мне зачем? Я эти четыре месяца так похожу». Все это было не так важно. Главным для меня всегда было — честно служить и быть незапятнанным.

Оружие — только для самообороны. Я не фанат оружия, хотя большую часть своей профессиональной жизни оно со мной. С учетом военного института, я в погонах нахожусь 22 года. Армия, институт, УБОП, Чечня — везде оружие было неотъемлемой моей частью. Сейчас я хожу без оружия и абсолютно спокойно себя чувствую. Если вам предначертано судьбой что-то, это все равно сбудется — хоть ты с оружием будешь, хоть будешь в танке сидеть. Так что решает все не оружие, а судьба.

Я — любитель детективных фильмов и сериалов. Самый лучший сериал — «Место встречи изменить нельзя». Из современных — «Ментовские войны» люблю. Там более правдоподобно все, хоть и в сжатом виде. Все то, с чем я сам сталкивался — и опасность, и давление, и предательство. Съемочную группу и сценаристов консультируют реальные работники правоохранительных органов. Поэтому такие фильмы — как пособие для тех, кто их смотрит. Сам бы я вряд ли согласился принимать участие, как консультант, но посмотреть люблю.

От работы с утра до вечера никуда не отвлечешься. Тем более и набор идет, и кадров не хватает. Так что времени в буквальном смысле нет. За последние четыре года я ни разу в отпуске не был. Время на семью — это громко сказано… я вам скажу, на что хватает. Утром по дороге на работу довезти детей в школу и вечером где-то к 10 часам приехать и увидеть их перед сном. Это все.

Я бы не хотел, чтобы кто-то из моих младших пошел в милицию. Тот путь, который прошел сам, им я не желаю. Если захочет мальчик, препятствовать не буду. Но только если он видит себя в будущем именно полицейским. Я ведь сам в молодости пошел, так скажем, за романтикой какой-то, молодой был, кровь кипела. Если человек очень стремится именно к этому, я категоричен не буду в этом вопросе. Отговаривать не стану, просто постараюсь объяснить и рассказать все минусы и сложности этой работы. И если он все-таки решит пойти в полицию, это будет его выбор, и по выбранному пути дальше он сам будет принимать решения и отвечать за них. Если захочет девочка, вряд ли пущу.

Если человек столько лет проработал опером, невозможно сразу все перечеркнуть, сесть в кресло начальника и сидеть. Я постоянно езжу и во многом работаю наравне со всеми. Да, сегодня я уже говорю, советую, что и как лучше делать, где доработать. У меня что-то получается быстрее и лучше просто потому, что больше опыта, чем у моих оперов. Но мы работаем на общее дело, и потому у меня нет такого понятия, как «начальник-подчиненный».

Лаура ПЛИЕВА
ФОТО С САЙТА МВД ПО РСО-А