Действия Турции в Сирии – это не война, а провокация
Перейдя границу с Сирией, турецкие военные углубились на 200 метров в направлении крупного курдского населенного пункта Африн и принялись обустраивать оборонительные позиции. С формальной точки зрения можно говорить о военной агрессии, тем более ее ждут уже не первый день. Но при внимательном рассмотрении оценка ситуации меняется: не так страшен турок, как его малюют.
Согласно сообщениям мировых СМИ, турецкие саперные части роют окопы, привлечены бульдозеры и строительная техника. Параллельно турецкая артиллерия продолжает обстрелы приграничной территории не только в районе Африна, но и вокруг многострадального Аазаза. Совокупно все это свидетельствует о новом витке противостояния не только на турецко-сирийской границе, но и в зоне окруженных и лишенных снабжения со стороны Турции джихадистских частей в северной части провинции Алеппо.
Аазаз чуть ли не официально объявлен «последним оплотом обороны» сирийской оппозиции. С военной точки зрения вопрос был решен еще пять дней назад, когда правительственные войска вышли к шиитским анклавам Захра и тем самым отрезали оппозицию от турецкой границы. Все, что происходило после этого и происходит до сих пор, — уничтожение окруженной группировки под воззвания к Анкаре за помощью со стороны оппозиционеров и джихадистов.
Африн, в сторону которого медленно и не слишком убедительно выдвинулись турецкие саперные части, в этом контексте более важен для курдов, чем для правительственных войск Сирии. А курды — это главный противник Анкары. Есть основания полагать, что курдская группировка Отрядов национальной обороны из Партии демократического единства (она, в частности, знаменита своими женскими батальонами, которые регулярно попадают в центр внимания электронных СМИ) пошла на контакт и с правительственными силами, и с российскими ВКС, после чего ей было оказано содействие в занятии Африна, в котором до войны проживало около полумиллиона человек, большинство из которых именно курды.
Целью наступления курдов можно считать не только вытеснение с этой земли «умеренных» и джихадистов, но и выход к территории вдоль турецкой границы, которую пока контролирует ИГИЛ. Если курдам это удастся, они могут задуматься и об объединении с анклавом Кобани, успешно обороняемым ими до этого.
Турецкие артиллерийские обстрелы занятой курдами приграничной полосы не выглядят «массированными», как это называют джихадисты. Вообще, турецкая армия до сих пор ничего существенного не совершила и не факт, что собирается. Сообщения о якобы частичной мобилизации резервистов приходят не из Южной или Центральной Анатолии, где это было бы разумно и в целом предусмотрено планами Генштаба, а в основном из богатых городов черноморского побережья. Конкретно — от представителей национальных меньшинств, завязанных на торговлю с Россией и сильно обеспокоенных обстановкой. Это вообще отдельная история о том, как построена турецкая пропагандистская машина в той своей части, что ориентирована на русскоязычных. Сообщения о турецкой мобилизации и скором возмездии «этим русским» вбрасывают азербайджанцы, а распространяют украинцы. Они же — гуртом, массой — обеспечивают раскрутку подобных аккаунтов, превращаясь в добровольных помощников Анкары, благодаря искренней ненависти к «этим русским».
Уже не раз говорилось, что во внешней политике Турции слишком много истерики и личных факторов. Но на сегодняшний день рытье окопов вдоль границы — это, похоже, максимум, который может предложить Анкара в зоне конфликта. При этом двухсотметровое проникновение на сирийскую территорию не столько «акт агрессии», сколько попытка турецких саперов скорректировать для себя возможную линию обороны: они выбирали для себя позицию получше, и не более того, благо в пустыне государственная граница — понятие во многом условное. Вполне возможно, что такое решение принималось на уровне командира саперной роты, даже не командира бригады.
Пока нет особых оснований полагать, что упомянутые действия Турции означают вторжение в Сирию или даже подготовку к нему. Другое дело, что Дамаск вполне может воспринять действия саперной роты как агрессию. Исторические примеры свидетельствуют, что для начала полноценных военных действий достаточно и малого. Но вряд ли Дамаск будет атаковать турецкие саперные роты без согласования с общим стратегическим планированием. В конце концов, это вообще не зона ответственности правительственной армии, а курды претендуют на сепаратность мышления.
Общая нервозность обстановки заставляет переводить любую деталь в масштаб стратегического события и заострять ее пропагандой. В том числе со стороны погибающей джихадистской группировки. И у Дамаска, и у Москвы достаточно собственных источников информации, чтобы оценивать турецкие действия, намерения и возможности в реальном времени, не опираясь на преувеличения джихадистов. А курды, скорее всего, тоже находятся в прямом контакте с основными военными центрами в Сирии. Тут главное — не дергаться.
http://www.vz.ru/world/2016/2/19/795198.html